— Игорь Сергеевич, я так устал от нее! Что бы она ни сказала… Я устал от нее.
…Аська была уже без парика. Ее короткие черные волосы упрямо топорщились крутыми завитками. Прямо при Парубке она начала в машине сдирать с себя мое платье, только из-за тесноты и многочисленных пуговиц это не получалось. Она твердила, как заведенная:
— Забирай! Оно все равно на мне, как на корове седло.
— …Игорь Сергеевич, — помолчав, спросила я. — Вы когда все поняли?
— Заподозрил еще тогда, на лавочке. Меня заинтересовала история, в которой вы, Света, за месяц приобрели новую «верную подругу», рассорившись с той, с которой дружили двадцать лет. Я встречался с Василисой. Она, Света, действительно переживает за вас.
Я сглотнула ком. Прости меня, Васька!
— Потом навел справки про Асю, — продолжал Парубок. (Аська при этих словах дернулась в машине, но тут же застыла). — Ася, оказывается, еще в детдоме… подворовывала. Не корысти ради, спортивного интереса для… Некая разновидность клептомании.
— Я не хотела… Я хотела быть, как Света, — горько вздохнула Барчик.
— Она завидовала вам, Света. Вашей красоте. Удачливости. Легкости.
— Я — легко живу? — вспомнила я весь кошмар минувшего месяца.
— Так Асе казалось. Она хотела побыть в вашей шкуре, что ли… Хотела даже в некотором роде заменить вас в этой жизни. От имени вас поздравлять с днем рождения Васину мать. Пить кофе в вашем любимом баре, выслушивая комплименты бармена. Кокетничать с Обнорским по телефону (Ася ведь хороший голосовой имитатор). Для этого она и придумала весь этот карнавал. К тому же, Света… э-э… вы ей понравились. И она вас ревновала. И к Беркутову, и к Обнорскому… Хотела поссорить с обоими… Поверьте, я в этом кое-что понимаю…— Мне показалось, что Парубок покраснел (хоть и было темно).
Какое-то время мы сидели молча. Только Аська пыхтела, все еще пытаясь освободиться от платья.
— Значит, тот первый, странный разговор Обнорского…
— Это Ася звонила вам. Поэтому Андрей ничего и не понял, когда вы стали приставать к нему с вопросами о любимых расцветках платья…
Я досадливо поморщилась. Я ведь почувствовала тогда странную растяжку в его словах. Вот что значит — нет слуха.
— А когда вы окончательно поняли? — продолжала я.
— Вчера. Но до этого я — после вас, кстати, Света, — побывал у фотографа Тофика. И он показал мне снимки, которые вы тоже рассматривали. Только вы, Света, заинтересовались девушкой и совсем не обратили внимания на молодого чернявого человека рядом.
— Я обратила внимание.
— Но не узнали в нем… переодетую Асю.
Как же я не догадалась! Те же внимательные глаза, тот же упрямый лоб, как у молодого бычка…