В его глазах читалась полная беспомощность.
Вдруг дверь кабинета резко распахнулась, и на пороге появился… Гоша.
Я не успела дернуться к нему навстречу, как он, выразительно посмотрев на меня, сразу направился к «рыжему».
— Привет, мужики! С «уловом» вас!
Ни фига себе — сразу двоих! Это можно и отметить.
— А у тебя… есть?… — «Рыжий» моментально забыл про меня.
— А то! Как ты любишь! — И Гоша достал из «дипломата» поллитровку «Охты» и батон.
— Ну, «интеллигент», ну, друг! Вот это я понимаю.
«Рыжий» полез в стол за стаканом, виртуозно открыл бутылку и почти разом осушил сто граммов. Пока он ломал батон, Гоша незаметно плеснул ему снова, и «рыжий» моментально опрокинул в глотку еще почти целый стакан.
— Ну, ладно, мужики, вы тут оставайтесь, а у меня еще дела. — И Гоша быстро вылетел из кабинета.
…"Рыжий" хмелел на глазах. Он осоловело глянул на светловолосого мента, как-то безнадежно махнул рукой в мою сторону, положил"голову на стол и… захрапел.
Светловолосый тихо встал из-за стола, взял ключ и молча снял с меня наручники. Потом поцеловал мне руку:
— Извините…
— Наводчица! — Еще раз напоследок пнула меня каблуком «моя девушка».
***
От улицы Перова до Зодчего Росси — ровно пять минут. Через пять минут я была в Агентстве.
Ксюша в приемной Обнорского посмотрела на меня, как на привидение:
— Тебя что, уже выпустили из тюрьмы?
— Ты что — с дуба упала?
— Я-то — не с дуба, а вот ты, Светлана, только одни неприятности Андрею Викторовичу приносишь. У него от тебя целый день мигрень… Зайди к шефу. Надеюсь, догадаешься извинения попросить…
Откуда только начальники себе таких секретарш выкапывают?
— Да, а ты откуда знаешь? — меня вдруг поразила Ксюшина осведомленность.
— Мне Повзло сказал.
— А он откуда?
— А он из-за тебя вообще в скулу получил.
— Как это?
— Так это! Я же говорю: из-за тебя у хороших людей одни только неприятности… Витька Шаховский как взмыленный примчался, Каширина искал.
Родьку не нашел, а тут Зудинцев идет.
Ну Шах и стал орать, что все менты — козлы; вместо того, чтобы с преступностью бороться, хватают честных девушек на улице средь бела дня. А Георгий Михайлович, ты же знаешь, не любит, когда про его бывших коллег гадости говорят. Ну он что-то Витьке ответил (по поводу мимикрирующих бандитов), а тот на него и набросился.
А тут — Повзло. Он их стал разнимать, и в потасовке Шах ему по скуле вмазал.
Я потом еще Николаю примочку делала… В общем, тут такое из-за тебя творится…
Я поняла, что встреча с шефом не обещает ничего хорошего.
Действительно, при виде меня Обнорский просто взбеленился: