За всеми этими размышлениями я и не заметил, как подошел к станции «Гостиный двор». Подумав немного, решил идти на станцию «Невский проспект», авось там народу поменьше.
Однако и здесь толпа была изрядная.
Плюнув на возможность потерять пуговицы на рубашке, я протолкался к самому краю, чтобы уж наверняка попасть в вагон.
Непрерывно сигналя, из-за поворота показался поезд. Стоящие у кромки люди инстинктивно попытались слегка отодвинуться. И в этот момент кто-то резко ударил меня под коленки, а затем толкнул вперед.
Потеряв равновесие, я не смог удержаться и рухнул вниз. На мое счастье, до поезда оставалось еще несколько метров, и я успел скатиться и лечь между рельс. Сверху, истошно визжа тормозами, меня накрыл поезд. Проехав еще немного, он остановился. Сверху слышались крики.
Сколько я пролежал под поездом — не знаю. Время как будто остановилось.
Но что самое странное, я не ощущал ни страха, ни ужаса, да и вообще ничего не ощущал. Лежал себе, как в могиле (ну и сравненьице, однако…). Наконец поезд медленно сдал назад, и я опять увидел яркий свет.
— Живой? услышал я чей-то голос.
— Еще не знаю, — ответил я и попытался повернуться.
— Лежи, не двигайся, — тут же раздалось над головой, — сейчас врач подойдет.
Но лежать мне не хотелось, к тому же начала болеть нога, и мне необходимо было срочно выяснить, не сломана ли она. Какое-то время я безуспешно пытался встать, не опираясь на ноющую коленку. Кое-как поднялся и посмотрел наверх. У места, где я стоял до тех пор, пока кто-то не решил, что я могу очень натурально сыграть Анну Каренину, образовалось небольшое свободное пространство. Там стоял милиционер и смотрел на меня. Впрочем, на меня смотрели все. На некоторых лицах читалось разочарование: ну вот, мол, ни крови, ни мозгов наружу… И почему людей так тянет поглазеть на чью-то смерть?
Впрочем, если бы они не были столь любопытны, если б не читали с патологическим интересом о зверствах маньяков или репортажи с мест боев (как в горячих точках, так и на городских улицах) — мы бы остались без работы. «Ну, нашел время философствовать!» — одернул я себя и взялся руками за бордюр перрона. Мент, видя, что лежать я не собираюсь, благородно протянул руку помощи. Вскоре я уже стоял наверху.
Тут же откуда-то появился мужик — белый как мел, но в синей форме. «Машинист», — догадался я.
— Ты цел? — почти шепотом спросил он и зачем-то начал меня ощупывать.
— Да цел, — пробурчал я, — и не цапай ты меня! Голубой, что ли?
Машинист перестал меня ощупывать, его лицо понемногу начало приобретать природный цвет.