— Да нет, Цаплиной как раз лучше: мы раз в два часа в больницу звоним, справляемся о ее самочувствии.
— А тогда что?
— Да я сейчас только что информацию на ленточку поставил о пожаре. Представляешь, загорелась коммуналка этажом выше квартиры Карачаевцева. И такой сильный пожар случился, что если бы машины не приехали вовремя, прогорели бы перекрытия и от квартиры начрева остался бы пшик.
— Жертвы есть? — похолодела я.
— Да, одна старушка отравилась угарным газом. В принципе, мы такие мелочевые информации не ставим на ленту, но сегодня: то история с Цаплиной, то пожар по соседству…
***
Подходя к «Тамбовским ночам», я заметила во дворе синий «мерседес». Правое крыло и часть бампера — помяты…
Голяк снова был подшофе.
— А, Валечка, как хорошо, что вы откликнулись на мое предложение. Заказывайте себе, что хотите, денег у меня сегодня — немерено. А будет скоро еще больше.
— Что, в рулетку выиграли?
— Берите круче, Валенька. Разве в рулетку много выиграешь? В рулетку можно только много проиграть. Нет, тут фортуна!
Тут такой контракт! Такие деньги…
И Голяк вытащил из папки пачку документов и потряс ею. Я могла на крови поклясться, что уже знала — с кем этот контракт и о чем.
Так оно и было. Московская компания сотовой связи «Сотка» заключала договор о рекламном и информационном обслуживании с фирмой «Телескоп», входящей в холдинг «Голяк продакшн».
Я незаметно включила в сумочке диктофон:
— Простите, Рустам, а вы случайно не знаете, кто такой Калугин?
ПО
— С каких это пор рыженьких женщин стали интересовать такие фигуры, как Калугин?
— С тех пор, как рыжие стали горничными. Пыль ли вытираю, цветы ли поливаю, только и слышу со всех сторон — Калугин, Калугин… Кто это?
— Калугин — это босс. Взять твоего же Карачаевцева. Он думает, что он — босс.
А на самом деле сам давно сидит на крючке у Калугина. Василий думает, что он — начрев? Это Калугин — начрев, и от него зависит, чем Василий будет завтра. Цаплина считает, что у нее независимая газета? Это от Калугина зависит, какую дозу свободы дать ее «Тик-таку».
Все! Лучше бы он о Марианне — ни слова!
— А Марианнино ДТП — ваших рук дело?
Голяк осоловело уставился на меня.
— Это ведь ваш помятый «мере» стоит во дворе? И не отпирайтесь — вы же сами меня на нем вчера домой везли, никаких вмятин не было.
На лице Голяка было такое неподдельное удивление и разочарование, словно вместо конфеты ему подсунули пустой фантик.
— А пожар сегодняшний на Дворцовой набережной? А угрозы старикам? Для кого стараетесь квартиру заполучить? Для Пчелки на?
Голяк вдруг разозлился: