— Пятнадцать, великие боги! На то время, которое будет достаточно твоему другу, чтобы получить быстрое удовольствие. Ну!
— Алкимах, давай пустим! — прошептал Миарм. — Я быстренько, раз-два. А?
— Не знаю, не знаю, — опустил глаза тощий. — Опасно это…
— Деньги все себе заберешь, — продолжал скулить людоед. — Слышишь? Со мной делиться не будешь. Договорились?
— А вдруг господин Клеомед узнает? Те, снаружи, ведь видели, как ты входила, госпожа. Они обязательно доложат!
— Хорошо, — вмешалась Эльпиника, — пусть будет двадцать статеров. Поделишься с верхними стражниками, и они тебя не сдадут.
Глаза Алкимаха заслезились, он часто-часто заморгал.
— А-а, ладно! — решился он. — Где наша не пропадала. Только денежки, госпожа, вперед, пожалуйста!
— Держи, кровопиец! — Эльпиника достала из-за спины тугой кожаный мешочек, развязала, отсчитала тощему двадцать монет. (Миарм, издав звериный рык, схватил Политу за руку и потащил девицу к дальней камере).
— О! уважаю! — прилипнув глазами к мешочку (изрядно, впрочем, похудевшему), протянул Алкимах. — Похоже, ты знала, что будем торговаться, госпожа?
— Кто ж твою натуру гнилую не знает, холоп? — усмехнулась Эльпиника.
— А сколько ты была готова дать? — глазки тощего заблестели от жадности. В этот момент он как никогда был похож на крысу. — Нет, ты не подумай, уговор дороже денег. Это я так, для интересу. Наверное, сильно продешевил, да?
— Наглец! — возмутилась девушка. — Я оценила тебя в десятку. Так что ты перебрал ровно вдвое!
— А-а, — успокоенно протянул Алкимах. — Тогда хорошо, проходи. Только, ради богов, близко к решетке не приближайся. У этого волосатого с головой непорядок. Он того, буйный.
— Ладно, ладно, иди! — махнула рукой девушка. — Не отнимай мое время, кажется, эти двое уже начали. Если что, я тебя позову.
— Хорошо, госпожа! — весело позвякивая монетами, Алкимах, пританцовывая, удалился в свой обычный угол и уселся там. Он был счастлив — поистине, это была лучшая сделка в его жизни.
Леонтиск медленно, чтобы не тревожить больную ногу, встал с лежака, приблизился к решетке. Он не решался взглянуть Эльпинике в глаза. Он сгорал от стыда из-за того, что не справился со своей частью плана, и боялся увидеть на лице девушки отпечаток презрения.
Однако она была далека от этого.
— Львенок, герой мой! — с нежностью сказала она, подошла к решетке и провела рукой по его покрытому ссадинами плечу. — Что эти негодяи сделали с тобой!
— Я не смог. — Раздувшиеся губы повиновались плохо. — Я все испортил.
— Нет, ты не виноват. Мы ведь не знали, что их будет так много.