Так и решили. Покончив с этим делом, Вайс спросил, что представляют собой освобожденные немцы.
Зубов объяснил, что он был в группе прикрытия и еще не успел поговорить ни с одлним из них, но теперь обязательно найдет время побеседовать.
— Как?
— Очень просто, как со всякими другими.
Вайс взглянул в серо-синие, весело блестящие глаза Зубова и не мог сдержать улыбки. Уступая их беспечному сиянию, он, вместо того чтобы строго отчитать Зубова за пренебрежение правилами конспирации, осведомился:
— Что же, сядешь рядом и побеседуешь?
Понимая, что Иоганн не удовлетворен его словами, — мало сказать не удовлетворен, — Зубов увильнул от прямого ответа.
— Операция была — сплошной блеск ума, — хвастливо объявил он. — Никого из гестаповцев пальцем не тронули. Посадили вместо заключенных в фургон, заперли — только и всего. Пташек сел за шофера, погнал по другой дороге — прямо к железнодорожному переезду. Дождался поезда. Ну, и нарушил правила движения транспорта. А сам на велосипеде только к утру вернулся. Доложил: ко всему еще и эшелон приплюсовал.
Вайс спокойно выслушал эти слова, звучащие как упрек за то, что он цепляется к мелочам.
— Так, — сказал он непреклонно. — Выходит, операцию ты продумал, выполнил и теперь как бы в умственном отпуску?
— Отдыхаю, — согласился Зубов.
— Чтобы на пустяке провалиться?
Зубов вздохнул, сказал, жалобно моргая:
— Ты сказал: «Поговори», — ну, я и ответил: «Поговорю». А у тебя лицо такое, будто я в чемто виноват!
— Да в том виноват, что себя не бережешь! — И, не давая Зубову оправдаться, Иоганн приказал: — Ты этих немцев в тодтовский строительный отряд пристроил. Так вот, есть у тебя там Клаус, надежный антифашист. Пусть он с ними и побеседует.
— Правильно! — обрадованно согласился Зубов. — Он их до костей прощупает.
— А кто мне расскажет об этой беседе?
— Ну, я же! Клаус мне расскажет, а я — тебе.
— Нет, — возразил Вайс. — Надо, чтоб информация была точной.
— А я сам не смогу запомнить, что мне Клаус скажет? — изумился Зубов.
— Надо, чтобы во время самой беседы, помимо Клауса, кто-нибудь еще мог составить мнение об этих немцах.
— Значит, чтобы двое с ними разговаривали?
— Да нет, разговаривает пусть один Клаус. Но надо, чтобы кто-нибудь другой, не принимающий участие в беседе, мог бы объективно судить о них со стороны. Говорить и одновременно наблюдать — трудно.
— Ну хорошо, я помогу — послушаю, как они будут разговаривать.
— Тебе нельзя.
— Почему?
— Любой из них может тебя выдать.
— То есть как это — выдать, когда я их спас?! — возмутился Зубов.
— Тебе бы, Алеша, не во вражеском тылу работать, а на фронте батальоном командовать.