— Обеспечивал себе алиби?
— Да, чтобы вывернуться, как он всегда умел выворачиваться. Но не на сей раз. Теперь рейхсфюрер достиг того, к чему так неуклонно стремился: все службы абвера влились в СД. И если бы Канарис в свое время не разгласил повсюду, что Гиммлер был некогда псаломщиком, возможно, тот его помиловал бы и даже сохранил на службе в качестве консультанта по английской разведке.
— Однако вы высказываете довольно-таки резкие суждения, — улыбнулся Вайс.
— Мы, старые наци, очень обеспокоены тем, что некоторые лидеры империи, ведя переговоры с англичанами и американцами, согласились распустить национал-социалистскую партию. Только фюрер, который через князя Гогенлое тоже предложил западным державам свои условия сепаратного мира, не идет на это. Поэтому мы до последнего останемся верны фюреру. Партия будет жить, пока существует империя! — торжественно объявил Хакке.
— Но ведь Гиммлер уже давно говорил о возможности военного поражения...
— Да, я знаю об этом. Но если удастся сохранить нас, старых наци, мы сделаем все, чтобы империя вновь возродилась из пепла. Ведь даже сам Даллес настаивал, чтобы в новом составе германского правительства пост имперского комиссара на правах министра по борьбе с хаосом и беспорядками получил его агент Гизевиус, поскольку он имеет опыт работы в гестапо.
— Значит, еще не все надежды утрачены?
— Нет, — сказал Хакке. — Но только мне очень неприятно,что десятки тысяч наших переходят на нелегальное положение в более благоприятных условиях, чем я. Меня хотят сунуть к коммунистам. И знаете, зачем? Чтобы потом я, как участник Сопротивления, мог дезориентировать оккупационные власти, спровоцировать их на аресты тех, кто действительно участвовал в движении Сопротивления. А мне уже за пятьдесят. Я не мальчишка. Не та голова. Не то воображение.
— Послушайте, — спросил Вайс, — почему вы вначале делали вид, будто вам неведомы пути, по которым мы переходим на особое положение?
— Почему? — буркнул Хакке. — Да потому, что я все-таки рассчитываю занять место одного из тех, кто сейчас уходит в подполье. Хочу, чтобы последняя моя должность в гестапо была выше той, которую я сейчас занимаю. Думаю, что на это у меня хватит времени, прежде чем и меня бросят в подполье. И мне интересно было проверить на вас, сколько мне еще следует продержаться на поверхности. Я очень уважаю и ценю ваш ум, капитан Вайс.
— Однако вы притворщик, — пожурил Иоганн.
— Вы тоже. — И Хакке погрозил Иоганну пальцем. — Задавали всякие наводящие вопросы, хотя осведомлены гораздо лучше, чем я.