— Которым час? — спросил он.
— Одиннадцать, — ответил я.
— Пора домой, — сказал Герка.
— Пора, — сказал я.
Герка подошел к раковине и стал мыть руки. Мыл долго. С мылом. И вытирал каждый палец в отдельности, как доктор. На кухню заглянул Аршинов.
— Ты чего прячешься? — спросил он. — Пошли туда… — Покосившись на Герку, он сказал вполголоса: — Будь другом, Максим, потанцуй с этой… Катериной.
— С длинной?
— У вас здорово получалось, — сказал Генька.
— С ней?
— Хотя бы один танец…
— Не могу, — сказал я. — Сам танцуй.
Радиола работала без перекуров. Пары трудолюбиво натирали подметками крашеные полы. Анжелика танцевала с Аршиновым. Катерина сидела на стуле и не спускала с них глаз. Генькины лохмы свели ее с ума. Алла стояла у радиолы и смотрела на танцующих. Она больше не улыбалась. Чистые светлые глаза ее были грустны… Скажи мне кто-нибудь, что Алла только что целовалась с Геркой на кухне, я бы не поверил. Уж очень невинный вид был у нее. Какие-то маленькие молоточки стали настойчиво долбить меня в виски. Немного подташнивало. Я повернулся и пошел в прихожую.
Герка уже ушел. Я стал одеваться. Ко мне подошла Алла.
— Уходишь? — спросила она.
Я положил ей руки на плечи, притянул к себе. Она не оттолкнула меня, не стала вырываться.
— А Герка? — спросил я, глядя ей в глаза.
— Он ушел, — сказала Алла. И глаза у нее были чистые и спокойные.
И я снова подумал, что плюнул бы в физиономию любому, кто бы сказал мне, что Алла целовалась с Геркой на кухне. Но она целовалась. И это была правда.
Я снова вспомнил сон. Вот так же близко мы стояли с ней в поле, в траве. Так же я смотрел ей в глаза. И они были такие же чистые и спокойные. И в них мелькали маленькие белые бабочки. Плечи у Аллы круглые, теплые. От волос пахло чем-то нежным. В такие волосы хочется зарыться лицом и молчать.
Я не поцеловал ее. Я знаю, она бы не отвернулась. И зачем я поперся в эту чертову кухню?..
— Я пошел, — сказал я.
— До свиданья, — ответила она.
На улице было светло. Полная голубоватая луна бродила по звездному небу. От домов на белую дорогу падала черная тень. На углу улицы меня поджидал Герка. Делать было нечего, драться так драться. Я вынул кулаки из карманов и пошел на него. Герка стоял, прислонившись к столбу. Один кулак сжат. Герка дул на кулак и смотрел на меня.
— Знаешь, что здесь? — спросил он.
Я пожал плечами.
Герка разжал кулак: на ладони блеснула монета.
— Орел — моя Алка, — сказал Герка. — Решка — твоя.
Он высоко подкинул монету. Голова его задралась вверх. Свалилась шапка. Не поднимая ее, Герка быстро нагнулся за монетой. Я не смотрел на него. Я смотрел на Алкин дом и ни о чем не думал.