– Если вы хотите, – сказал он ей, – я возобновлю переговоры с ними.
– Сделайте это, – резко сказала она. – Я возвращаюсь в Вашингтон. Держите меня в курсе событий, мы с вами выберем новое место, где будет возвращен ребенок. Но если вы меня обманываете, то закончите свою жизнь за решеткой.
Тон у нее тоже был драматичным, только она не лгала.
– Одиннадцатый, – мрачно произнес он, – вы видели внизу моего сына, не так ли? Уже одна мысль о нем не позволит мне сделать что-либо предосудительное. Этот мальчик теперь – моя жизнь.
Мы покинули Минза, его захламленный кабинет его опрятный дом и симпатичного мальчика, сели в зеленовато-голубой «линкольн» и начали разговаривать.
– Ты думаешь, что он лжет, не так ли, Нейт?
– Я знаю, что он лжет. Трудность в том, что, являясь профессиональным жуликом, он знает, что здание лжи нужно строить на тонком фундаменте правды. Он обладает кое-какой достоверной информацией – вопрос в том, где он ее взял. Насколько он близок к настоящим похитителям?
Рот ее превратился в тонкую решительную полоску.
– Я доведу это дело до конца.
– Лучше позволь мне, и я поручу довести его до конца парням из министерства финансов. Они легко выследят его сокамерника. Лиса, если он существует.
– Нет! Нет! Это может все испортить... Ребенок может пострадать...
Теперь она разговаривала, как Линдберг.
– Эти парни из министерства юстиции арестовали Капоне, – сказал я. – Они могут...
– Нет. Если ты сделаешь это, я позвоню Огдену, и он все отменит.
– Огдену?
– Огдену Миллсу. Министру юстиции.
Ее речь все больше напоминала речь Линдберга.
– О'кей, Эвелин. О'кей! Но боюсь, теперь мне придется уехать. Я отвезу тебя в Фар-Вью, но мой совет тебе – предоставь Минза властям. Ты еще можешь получить назад свои деньги и кое-какую информацию о похищении в придачу.
– Нет, – твердо сказала она.
Я проговорил с натянутой улыбкой на лице:
– Ты помнишь, какой сегодня день, Эвелин? Первое апреля. День смеха.
– Это жестоко.
– Ты сама сказала, что это жестокий мир.
– Обещай мне, Нейт. Обещай, что ты не станешь вмешиваться в мой план.
– Эвелин...
– Обещай мне! Обещай!
Она дотронулась до моей щеки; в глазах ее надежда смешалась с отчаянием.
– Хорошо, – сказал я. – Хорошо.
И я повез ее в Фар-Вью. Мы не разговаривали. Нельзя сказать, что мы злились друг на друга, но мы не разговаривали.
В комнате, где мы с Эвелин накануне ночью ждали появления призраков, я сложил свои вещи и пистолет в сумку и оставил миссис Мак-Лин наедине с домовыми. Когда я спустился вниз, Инга сказала, что мне звонили, и протянула мне сложенный листок бумаги; я сунул его в карман, не читая, потому что подошла Эвелин.