Я проводил его к машине. Брекинридж и Шварцкопф остались с Линдбергом, что меня вполне устраивало. Я хотел переговорить с Уилсоном с глазу на глаз.
Мы немножко постояли и поговорили вполголоса. Я рассказал ему о бандитском притоне, который мне показал Диксон, и он проявил к моему рассказу большой интерес.
– Вы знаете Пэта О'Рурке из Чикаго, Геллер? – спросил Уилсон.
– Конечно, – ответил я. – Он замечательный парень.
– Он сейчас работает со мной в Нью-Йорке, – сказал Уилсон. – Я собираюсь поручить ему проникнуть в спиритическую церковь в Гарлеме. Мы узнаем, откуда у этих «спиритов» столько сведений о похищении.
– О Турке прекрасно справится с этой задачей, – сказал я.
О'Рурке в течение трех месяцев работал в организации Капоне в качестве секретного агента, когда Элиот, Айри и Уилсон сколачивали дело против Капоне. Он будет самым подходящим человеком, чтобы обнаружить связь между Капоне, Маринелли и его прихожанами.
– Как идут поиски Боба Конроя? – спросил я.
– Этот сукин сын исчез с поверхности земли, – хмуро сказал Уилсон.
– Тогда поищите его в озерах, – посоветовал я.
Он кивнул, вздохнул и сказал:
– Геллер, какие бы разногласия между нами ни возникали, я хочу сказать вот что: я очень признателен вам за то, что вы делаете. Я имею в виду, что вы держите меня в курсе событий, потому что в противном случае я не имел бы никакой информации и был бы фактически выключен из игры.
– Чудненько. Может, в этом году скостите мне немного налогов?
– Пошел ты, – добродушно сказал Уилсон, сел в свой черный «форд» и укатил в Нью-Йорк.
Я провожал его взглядом, когда ко мне подошел Шварцкопф. Он сказал:
– Вам нужно присутствовать на допросе, который сейчас происходит здесь.
– Честное слово, – сказал я, – мне начинает нравиться эта новая тенденция в нашем сотрудничестве.
В комнате для слуг стояли несколько элегантных полицейских и помятый пузатый инспектор Уэлч. В середине комнаты на стуле, поставленном на плетеный ковер, сидела смазливая пухлая девица лет двадцати в черном костюме горничной с кружевным фартуком. У нее были короткие русые волосы, бегающие карие глаза, круглое лицо и слегка выступающие вперед передние зубы, делающие ее немного похожей на прелестного бурундучка. В руках, которые у нее лежали на коленях, она сжимала белый носовой платок.
Позади нее, положив пальцы на клавиатуру машинки, сидел полицейский-стенограф в штатском.
– Мисс Шарп, – сказал Шварцкопф, – мы должны взять у вас показания.
– Я уже дала вам показания, – сказала она властным тоном, хотя, возможно, это впечатление производил ее английский акцент.