Похоже, Лу смутился, но сказал:
– Да, конечно. Ты – босс.
Я зашел в соседнюю комнату и сел за свой стол.
* * *
Я отлично выспался в «Моррисоне». Правда, я не отдохнул как следует, но сны об окопе больше меня не преследовали. И о выстрелах в моей конторе тоже.
Около полудня зазвонил телефон.
– Детективное агентство «А-один».
– Геллер?
– Луи?
– Кажется, все в порядке?
– Да. Спасибо за новое стекло.
– Добро пожаловать. Фрэнк просил сказать тебе, что он оценил твою просьбу навести у тебя порядок.
– В конце концов, беспорядок имел больше отношения к Фрэнку, чем ко мне.
– Нет, не имел. К Компании – да. Но это не франк послал их в ту квартиру на Аддисон-стрит. И к тебе тоже не он их направил.
– Конечно.
– Ты, конечно, можешь и не верить.
– Я испытываю чувство облегчения.
– Фрэнк говорит, он должен тебе кое-что.
– Он ничего мне не должен!
– Он говорит, что должен тебе. И хочет заплатить прямо сейчас. Этот твой приятель, боксер, Росс?
Какое, черт возьми, Нитти имел отношение к Барни?
– А что с ним?
– Он сидит на игле.
– О чем это ты говоришь?
– Он покупает морфий у перекупщиков.
– Что?
– В больнице ему должны были колоть морфий, чтобы уменьшить боль, и он привык. Каждую неделю он тратит по семьдесят баксов на это, но со временем эта привычка будет обходиться ему дороже. Понял?
Я ничего не ответил. Я не мог вымолвить ни слова.
– Фрэнк просто подумал, что, может, ты захочешь знать, – сказал Кампанья.
И повесил трубку.
Восемнадцатого марта, в четверг, государственное Большое жюри в Нью-Йорке выдвинуло обвинения в адрес Нитти, Кампанья, Рикка и шести других руководителей Компании. В чикагские газеты новость попала только на следующее утро, однако я узнал все накануне.
Я спал в кабинете на диване под фотографиями Салли и другой актрисы из моего прошлого: теперь я привык ненадолго засыпать днем. К тому же я стал спать лучше. Сны о войне почти не волновали меня Я видел их все реже. Но мне не удавалось еще нормально спать всю ночь, поэтому раз или два в день я привык ненадолго засыпать.
И каждый раз меня будил телефон. Так случилось и сегодня. Я проковылял к телефону, неловко снял трубку, и оператор откуда-то издалека попросил Ната Геллера. Я, зевая, хриплым от сна голосом ответил: «У телефона», и тогда на другом конце провода заговорил другой человек – прокурор Соединенных Штатов Матиас Корреа, который возглавлял расследование по делу о Компании, взятках и жульничестве в Голливуде.
Он звонил из Нью-Йорка и рассказал мне об обвинениях, выдвинутых против Нитти и других. Корреа сказал:
– Мистер Геллер, я понимаю ваше нежелание выступать в суде. Но мы считаем, что ваши показания могут быть очень ценными. Вы же бывший полицейский офицер. Вы – солдат, имеющий награды, герой войны и один из нескольких «гражданских», которые часто встречались с Фрэнком Нитти.