Похитителей так и не нашли. Они скрылись с двумя миллионами долларов, а она осталась жить.
Можно ли считать такой обмен справедливым?
Конечно, нет, хотя Нэнси была довольна, потому что, не обратившись в полицию, она избавила себя и семью от ненужной огласки. Ей и в голову не пришло, что она рисковала жизнью дочери, как не подумала она и о том, что после всего пережитого Эми не помешало бы посетить психотерапевта.
— Все позади, — объявила она дочке решительным тоном, давая понять, что тема исчерпана раз и навсегда. — Тебе надо все забыть.
Но для Эми тема не была исчерпана. Она еще долго просыпалась от ночных кошмаров и вообще прониклась уверенностью, что безопасности нет нигде.
Прошли годы, и она переборола свои страхи. Окончив колледж, Эми решила проявить самостоятельность, съехать от родителей, устроиться на работу и начать жить отдельно. Нэнси возражала, но Эми настояла на своем, и мать была вынуждена уступить.
Поиски работы заняли пару месяцев, но в конце концов она устроилась в Дом моды Куртенелли, детище жизнелюбивой и колоритной итальянской дизайнерши Софии Куртенелли.
Получить работу у Куртенелли было большой удачей. Эми стала одной из трех сотрудниц отдела по связям с общественностью, занимавшихся всеми видами рекламы, и благодаря ее обаянию, образованию и красивой внешности ей все удавалось.
Работа, от которой она была в восторге, открыла ей много нового, а главным плюсом являлось общение с самыми разными людьми, с которыми в обычной жизни она вряд ли бы познакомилась.
Правда, было одно обстоятельство, которое досаждало Эми. Этим обстоятельством были мужчины. К Эми беспрестанно приставали, и это ее по-настоящему бесило. У всех до единого, от манекенщиков до сотрудников отдела сбыта, на уме было одно — завалить маленькую Эми Скотт-Саймон. Самая богатая невеста в Нью-Йорке — почему бы не попытать счастья?
Но поскольку случайные связи Эми не интересовали, она отвергала все попытки ухаживания. Сказать честно, секс ее вообще не привлекал: после нескольких школьных эпизодов, когда ей пришлось отчаянно отбиваться, она твердо решила, что сбережет себя для брака. Или, по крайней мере, для достойного человека. Такого, кому можно по-настоящему довериться. Кроме того, у нее еще жива была в памяти история с похищением и унижениями, которые ей пришлось перенести. Она поделилась ими только со своей лучшей подругой Тиной и даже матери словом не обмолвилась: та наверняка забилась бы в истерике, если бы узнала, что над ее несовершеннолетней дочерью надругались. Изнасилования в строгом смысле слова не было, но похитители заставили ее делать кое-что другое, о чем она не хотела вспоминать. Она запретила себе об этом вспоминать. Так будет лучше.