И великан Макдуф удалился.
— У него совсем нет шотландского акцента, так же как и у тебя.
— Макдуф, несмотря на свое прозвище, отдает предпочтение английской половине своей родни. Его мать была сестрой моего отца. Она вышла замуж за очень богатого англичанина из Йорка, у которого была процветающая торговля железными изделиями. Мы оба получили образование в Англии, но он пошел куда дальше меня. Одно время я думал, что он бы вовсе обрубил свои связи с Шотландией, не будь они такими тесными (во всяком случае, сам он всегда уверял, что они именно таковы). Но, как видно, я был не прав, поскольку последние несколько лет он большей частью живет в Эдинбурге.
— Ты устал, Колин. Я хочу услышать всю эту историю, но только не сейчас, мой дорогой, а позже. Сейчас тебе хватит говорить — и не спорь.
— Джоан, тебе еще никто не говорил, что ты чересчур деспотична и норовиста?
Он разозлился, и это ее обрадовало. Он явно шел на поправку.
— Норовиста? Нет. Норовистой бывает лошадка, на которой ездят верхом, — мягко возразила она, разглаживая одеяло у него на плечах.
Колин ответил ей раздраженным взглядом.
— Такие двусмысленные намеки не к лицу порядочной девице!
Тут он осознал, что понятия не имеет, о чем говорит, и хрипло буркнул:
— Оставь меня, Джоан.
— Хорошо, оставлю. Прости меня, Колин. Ты устал и должен отдохнуть.
Возле двери она остановилась и обернулась.
— Хочешь, мы поженимся послезавтра?
— Если завтра я смогу ходить, то послезавтра, быть может, смогу и ездить верхом.
Она вопросительно склонила голову набок, но, видя, что он молчит все с тем же раздраженным видом, улыбнулась и вышла.
Колин закрыл глаза. Он был встревожен, очень встревожен и зол как черт. Макдуф рассказал ему, что Макферсоны взялись за старое и снова грабят владения Кинроссов. Они прознали о том, что он разорен и на время уехал из Шотландии, и бросились ковать железо, пока горячо. По словам Макдуфа, они нагло совершали набеги на земли Кинроссов и угоняли овец. Окаянные стервятники, никогда не умевшие вести хозяйство на собственных землях, только и знавшие, что плакаться о своих бедах, в которых они же сами и виноваты! Они даже убили нескольких арендаторов, которые попытались спасти свои дома от разграбления. Его люди делали все, что могли, но у них не было вождя, который бы ими руководил. Никогда в жизни Колин не чувствовал себя таким беспомощным. Дома творится черт знает что, а он лежит себе в этой уютной кровати, в этом роскошном доме, слабый, как новорожденный жеребенок, и неспособный чем-либо помочь ни своим арендаторам, ни своей семье.