В семь вечера, расположившись перед камином, мы поужинали куриной лапшой и оладьями, щедро смазанными с обеих сторон маслом. Грабстер, с урчанием сожрав две жестянки кошачьей еды, свернулся у Лоры на коленях и мирно заснул, клетку Нолана мы на ночь занавесили покрывалом.
— Славно. — Лора привалилась спиной к камину.
— И правда чудесно, — подтвердил я, с трудом сдерживая зевоту. — Длинный у нас с тобой день получился. Лора, прищурившись, взглянула на меня:
— Ты не преувеличиваешь?
Я чувствовал себя слишком усталым, чтобы найти достойный ответ.
— А что, тебе еще мало?
Лора посмотрела на дверь, и я почувствовал, как она напряглась.
— Да нет, не сказала бы. Правда, вряд ли они отважатся предпринять что-нибудь здесь, в Эджертоне.
— Скорее всего, нет. Завтра похороны Чарли Дака — я познакомлю тебя со всеми, и мы постараемся подобраться к Тарчеру. Что касается Пола, то тут требуется особая осторожность — мне вовсе не хочется, чтобы он куда-нибудь исчез.
— Все равно он ни в чем не признается, хотя бы из-за Джилли.
Скорее всего, Лора была права.
— Ладно, дождемся Сэвича с Шерлок и потом вместе обсудим план действий. Нам надо спешить — это они понимают не хуже нас с тобой.
— Надеюсь, твои друзья — профессионалы?
— Это точно. Они работают в связке, Сэвич — ведущий. Джимми Мэйтланд, его шеф, всегда дает ему полную свободу. К тому же они приезжают сюда неофициально. Вполне возможно, свежим взглядом они увидят то, что от нас ускользнуло, и придумают такое, что тебе и не снилось. В отделе по борьбе с экономической преступностью таких мозговитых ребят просто нет.
— Ладно-ладно, — Лора усмехнулась, — только не надо катить бочку на мой отдел.
— Да я и в мыслях не держу. Так, шторы задернуты, окна заперты. Теперь нам ничто не грозит.
— Да, вроде обо всем позаботились. О Боже, сейчас только половина девятого, а я-то думала, уже полночь…
— Ты иди в душ первая, а мне надо еще раз осмотреть все снаружи.
Неожиданно мне так захотелось обнять ее, что я почел за благо поскорее выйти. Дождь затих, хотя, кажется, ненадолго. Низкие черные облака свивались в причудливые фигуры, между которыми время от времени мелькала огромная круглая луна.
Вдруг слева от меня, там, где громоздились утесы, раздался какой-то звук: что-то зашелестело, пришло в движение, раздались тяжелые шаги; потом молчание — и снова шелест.
Я задержал дыхание, но теперь вокруг стояла полная тишина. Мне оставалось только ждать.
Я вспомнил, как Кэл говорила мне, что не любит кладбища; деревья там разрастаются так, что, в конце концов, их корни прорастают сквозь гробы. Тогда я подивился ее фантазии, а теперь вот и сам слышу неведомые шорохи. Господи, с ума я, что ли, схожу?