Клив рванулся изо всех сил, и державшие его руки разжались. В следующее мгновение он уже сжимал горло Рагнора. Его еле оттащили, в такое он впал неистовство. Меррик никогда еще не видел Клива в подобном исступлении. Поскольку ничего иного не оставалось, он размахнулся и крепко ударил своего друга в челюсть.
– Пусть поспит от этого снотворного, – сказал он, потирая костяшки пальцев. – Он был в таком бешенстве, что слова на него не подействовали бы. Когда очухается, мы с ним поговорим.
– Благодарю тебя, – сказал Керек. – Мне не хотелось убивать твоего друга, но я должен был защитить Рагнора.
– Что ты сказал, Керек? Что ты был готов убить, чтобы защитить меня? Это хорошо. Хорошо, что ты вспомнил, что обязан меня уважать. Многие из этих людей имеют дурные намерения, и вполне может статься, что тебе придется защищать меня.
Керек на мгновение закрыл глаза.
Чесса тихо сказала:
– Ты знаешь, каков он на самом деле, Керек. Я ни за что не выйду за него, и ты не сможешь меня принудить. Никто не сможет.
– Я должен попытаться, принцесса, – ответил Керек и, вздохнув, повернулся к Рагнору, который пил мед из деревянного кубка и с неприкрытым вожделением смотрел на Утту.
* * *
Клив очнулся и застонал от боли в подбородке. Открыв глаза, он увидел лицо Чессы – она держала его голову у себя на коленях и осторожно прижимала к его ноющей челюсти мокрое полотенце. Он ощутил мягкость ее тела, почувствовал исходящее от нее тепло и тут же отодвинулся и сел, спустив ноги с кровати.
– Где мы находимся?
– В спальне Рорика и Мираны. Я перевязала твои руки: ты ободрал костяшки пальцев.
Клив вспомнил, что он сделал и, закрыв глаза, выругался.
– Меррик сказал, что ему пришлось ударить тебя. Он сказал, что никогда не видел тебя в таком ужасном гневе и что…
– Помолчи и дай мне подумать.
Она сложила руки на коленях, прислонилась к дощатой перегородке, отделявшей спальню Рорика и Ми-раны от соседней, и стала ждать. Она была довольна. Клив попытался убить Рагнора. Его ярость была просто великолепна!
Однако время шло, а он все молчал, и Чесса нетерпеливо заерзала:
– Ну как, Клив, ты уже подумал.' – Помолчи, – повторил он, еще больше отворачивая от нее лицо. – Ох, как же у меня ноет челюсть.
– Понадобилась сила четырех человек, чтобы оттащить тебя от Рагнора, но ты продолжал рваться к нему. Наверное, ты происходишь из рода воинов.
– Да, я из рода воинов, но с какой стати ты говоришь обо мне с такой гордостью? – сказал он, вновь поворачиваясь к ней. – Можно подумать, что я твой сын и ты гордишься тем, что я, дрался как одержимый. Не знаю, что на меня нашло, но это не повторится. Я этого не допущу. О проклятие, это все ты! Это ты заставила меня потерять голову.