— Мне так не показалось. Думаю, вы уже рассмотрели меня со всех сторон и даже вывернули наизнанку, решая, подходящая ли я особа, чтобы командовать Люси, и не окажу ли на нее пагубного влияния.
Ответить на это обвинение мне было нечем, потому что Макговерн попала в яблочко.
— Я даже не знаю, где она сейчас.
— Могу вас успокоить. Люси в Филадельфии и, наверное, разрывается между новой квартирой и работой.
Некоторое время мы молчали, и разговор заменяла звучащая из динамиков музыка. Макговерн свернула на окружную дорогу в объезд Балтимора, а мои мысли повернули к студентке медицинского колледжа, погибшей при подозрительных обстоятельствах.
— Тьюн, у вас много детей?
— Сын.
Судя по тону, тема эта не вызывала у нее радостных чувств.
— Сколько ему? — спросила я.
— Двадцать один год.
— Живет где-то неподалеку?
Повернувшись к окну, я смотрела на дорожные знаки, обозначающие въезд на балтиморские улицы, хорошо знакомые мне по временам, когда я изучала медицину в колледже Джона Хопкинса.
— Сказать по правде, я не знаю, где он живет, — ответила после паузы Макговерн. — Мы никогда не были особенно близки. Сомневаюсь, что кто-либо вообще был когда-то близок с ним. Или имел желание сблизиться. Он не из тех, общение с кем доставляет большое удовольствие.
Я не решилась расспрашивать, но ее потянуло выговориться.
— Я поняла, что с ним что-то не так, еще тогда, когда в десять лет Джо потянуло к алкоголю. Он залезал в бар, пил джин, водку, все, что попадалось, а в бутылки подливал воду, думая, что мы ничего не заметим. К шестнадцати годам он уже превратился в завзятого алкоголика и несколько раз проходил курс лечения. Потом начались другие проблемы: драки, воровство, аресты. Не одно, так другое. В девятнадцать лет Джо ушел из дома, некоторое время скитался поблизости, а потом вообще прекратил всякие контакты. Не знаю, может быть, мой сын живет где-то на улице.
— Тяжелая у вас жизнь, — сказала я.
В семь часов вечера Макговерн высадила меня у отеля «Шератон» на Сосайети-Хилл, где в это самое время остановились «Атланта брейвс». Поклонники и поклонницы, юные и не очень, в бейсбольных курточках и шапочках толпились в коридорах и барах с приготовленными для автографов огромными фотографиями своих героев. Какой-то мужчина с ошалелыми глазами остановил меня в тот самый момент, когда я прошла через вращающуюся дверь.
— Вы их видели? — спросил он, дрожа от возбуждения.
— Кого?
— Их! «Брейвс»!
— А как они выглядят?
Потом я отстояла в длинной очереди, думая только о том, как бы поскорее забраться в ванну. В Филадельфию мы прибыли с двухчасовым опозданием — к югу от города столкнулись пять легковушек и фургон, и все шесть полос были усеяны битым стеклом и кусками искореженного металла. Было уже поздно, и мне не хотелось тратить еще час на поездку в окружной морг, который вполне мог обойтись без меня до утра. Поднявшись на лифте на четвертый этаж, я просунула пластиковую карточку в электронный замок и вошла в номер. Окна выходили на реку Делавэр с неподвижными мачтами стоящей у пристани Пенна «Мошулу».