— Вот она, грядущая тьма! — крикнул мне Галахад. Он ликовал: пришел час последней битвы, и этот сильный человек плевал в глаза смерти. Галахад подождал, пока франк добрался до верхней перекладины лестницы, и с силой рубанул мечом. Голова врага отлетела и покатилась вниз, в песок, а обезглавленное тело так и торчало на верху лестницы, преграждая путь взбиравшимся следом франкам. Мы разбирали каменную кладку амбара, превращая обломки камней в боевые снаряды. Франки уже не осмеливались взбираться на стену и с угрожающими криками толпились внизу. Кажется, эта битва осталась за нами. Мы насмехались над врагами, выкрикивая, что их побили женщины, а уж в следующий раз, если они осмелятся приблизиться, в бой вступят наши воины. Не уверен, что они в панике могли расслышать эти насмешки, но, испуганные нашей дружной обороной, отступили. Однако главные их силы все еще ломились в ворота, и грохот тарана смешивался с беспрестанным барабанным боем.
Заходящее солнце удлинило тени, и они протянулись по песку вдоль западной оконечности мыса. Розовые облака покрыли небо. Чайки спрятались в каменных щелях. Двое наших раненых отправились проверить спрятанный корабль и освободить его от камней. Я все же хотел, чтобы он был наготове. Наступал вечер, и начинающийся прилив должен был оттеснить франков от стен. Мы уже готовились праздновать победу.
Но тут с противоположной стороны донеслись торжествующие крики, и мы увидели, что отброшенные от нашей стены франки устремились туда, откуда слышались звуки боя. Мы поняли, что город потерян. Позже, по рассказам уцелевших людей, нам стало ясно, как это произошло. Франкам удалось взобраться на низкую каменную ограду гавани, и они легко проникли в город.
Мы с Галахадом взяли двадцать солдат и повели их напрямик через сооруженные жителями города баррикады, Кулух остался охранять и защищать наш участок стены. Первые клубы дыма поднимались над поверженным городом.
Мы вместе с защитниками главных ворот бежали к центру. За первым же поворотом на каменных ступенях мы увидели врагов, карабкавшихся, как крысы, на крышу амбара. Сотни вражеских копьеносцев нескончаемым потоком захлестывали набережную и устремлялись к вершине городского холма. Их штандарты из бычьих рогов торчали уже повсюду, барабаны гудели непрестанно, и уже слышались в домах визг и вопли захваченных в плен женщин. Слева от нас, там, где франки укреплялись за парапетом набережной, внезапно возникли копьеносцы в белых плащах. Руководил ими Борс, кузен Ланселота и начальник дворцовой стражи. На какое-то мгновение мне показалось, что его появление решит исход битвы и ему удастся отбросить вторгшихся в город франков. Но вместо атаки он повернул своих воинов, и они стремительно понеслись по широким каменным ступеням, ведущим вниз к морю, там на причале стояли маленькие лодки. Отряд Ворса спасался бегством. Среди них я заметил Ланселота, поддерживавшего под руку мать, и спешащих за ним следом перепуганных придворных. Fili в панике покидали обреченный город.