– Бог ее знает, – сказал Шарп. – Далеко.
– Она разбита, сэр?
– Может быть.
– Но ведь и Наполеон ушел? – В вопросе звучала надежда, словно отсутствие императора каким-то образом могло облегчить участь стрелков.
– Говорят, ушел.
По слухам, Наполеон действительно покинул Испанию, что не давало особого повода для оптимизма. Вражеские армии были разгромлены, добить Испанию и Португалию вполне могли и его маршалы, завоевавшие всю Европу.
Шарп миновал сгоревшие дома. Подошва его правого сапога окончательно отвалилась, брюки болтались, как на вешалке. Ножны он починил, зато форма годилась только для огородного пугала.
Лейтенант вышел к тому месту, где дорога круто поднималась вверх. Рядом протекал ручей, когда-то у большого камня деревенские женщины устраивали стирку. Здесь же размещался пост из трех человек.
– Что-нибудь видите?
– Ничего, сэр. Спокойно, как в высохшей пивной бочке.
Из тени поднялся гигант ирландец. Мужчины уставились друг на друга, потом Харпер неуклюже стянул с головы кивер и отсалютовал:
– Простите, сэр.
– Ничего.
– Майор говорил со мной, да. Мы малость струхнули, понимаете, сэр, и...
– Я сказал, ничего!
Харпер кивнул. Сломанный нос распух, и Шарп понял, что прямым он уже никогда не будет. Огромный ирландец улыбнулся:
– Если позволите мне так выразиться, сэр, удар у вас как у быка.
Шутка означала примирение, но память о драке на разрушенной ферме была слишком болезненной, и Шарп огрызнулся:
– Я снял тебя с чертовски острого крюка, стрелок Харпер. Это вовсе не означает, что ты можешь молоть все, что придет в твою дурную голову. Надевай кивер и принимайся за дело.
Шарп развернулся и зашагал прочь, готовый мгновенно кинуться назад, если раздастся хоть один оскорбительный звук. У Харпера хватило ума промолчать. Лишь ветер свистел в ветвях деревьев и раздувал костер, унося искры высоко в небо.
Шарп приблизился к огню, надеясь высушить промокшую одежду. Ему показалось, что он опять поступил неправильно; шутку следовало принять. Ирландец хотел помириться, а он снова закусил удила от гордыни.
– Вам надо поспать, сэр! – Пламя осветило сержанта Уильямса. – Я присмотрю за ребятами.
– Мне не уснуть.
– Понимаю. Как подумаешь о мертвых крошках, так сон и проходит.
– Да.
– Ублюдки, – сказал Уильямс. – Там была одна младше, чем моя Мэри.
– А сколько твоей?
– Пять лет, сэр. Хорошенькая. Не в отца.
Шарп улыбнулся.
– Твоя жена не поехала за тобой в Испанию?
– Нет, сэр. Работает в пекарне у своего папаши. Не сильно он радовался, когда она вышла за солдата. Да и когда они рады?
– Это точно.
Сержант потянулся.