Верховный поставил посох к стене, присел рядом.
— Я доверил тебе немало, Северьян. Не подведи меня.
Убийца вперил тяжелый взгляд в Белояна.
— Скажи, волхв, откуда ты знаешь мое имя?
Белоян медленно потянулся, косо посмотрел на Северьяна.
— Сорока на хвосте принесла… или звезды поведали, какая разница. Я знал, что ты появишься… иногда я умею заглядывать вперед…
Северьян поежился. От волхва веяло такой силой, что сердце судорожно сжималось в маленький ледяной комок, норовя выпрыгнуть из груди. Вперед он заглядывает, выкрутился… наверняка видит будущее, как на ладони, да еще и мысли читает. Такой может, если захочет…
Северьян слушал Волхва внимательно, стараясь не упустить не единой детали. Верховный ничего не скрывал от убийцы, и тот, вопреки неприязни, не исключено, что взаимной, стал поневоле доверять этому получеловеку-полумедведю. Белоян не хотел ему зла, но и особой любви не питал. Потому отношение его к Северьяну было скорее сродни скряге, корпящем над дорогой вещью. Иметь наемного убийцу в числе слуг — не так уж и плохо. Со стороны же Северьяна, находясь на Руси, хорошо иметь поддержку столь важной персоны, которая в любой момент может заступиться, спасти от смерти… Ящер побери, еще недавно Северьян думал, что смерть — единственный выход. А теперь рассматривает подлое соглашение на предмет выгоды!
— Это все, — закончил Белоян подробный рассказ.
— Когда я должен выступить?
— Через два-три дня.
— Поклажа, оружие?
— Никаких излишеств. Наши умельцы изучили твой клинок и состряпали нечто похожее, но гораздо более подходящее к обстановке. Выйдешь утром, затемно. Никто не должен тебя видеть, никто не должен знать, что ты уходишь и куда ты уходишь. Коня тебе не дадут, отправишься в путь, переодевшись каликой. Оружие — замаскированный под меч посох.
— Это не все. Мне еще понадобятся метательные ножи.
— Те маленькие тонкие кинжалы? Ты их умело кидаешь. Да, я думаю, они тебе пригодятся.
Убийца положил руки на стол.
— Их должны принести уже сегодня. И меч тоже.
Белоян нахмурился, черные кустистые брови сошлись у переносицы, крылья носа трепетно задергались.
— Не доверяешь нашим кузнецам? Сам Острозуб с ним работал.
Северьян замотал головой.
— Нет, дело не в доверии. Мне придется полагаться на оружие. Посему я должен его испытать.
— Твое право. — Согласился Белоян. — Оружие будет доставлено. Наверное, тебе нужно особое место… для тренировки?
— Нет. Сойдет и это.
— Как знаешь. Учти, я полагаюсь на тебя. Не подведи меня.
Северьян усмехнулся.
— Я же дал слово.
Белоян больше ничего не сказал, развернулся на пороге с медвежьей грацией, и вышел из терема-тюрьмы. Северьян остался в полном одиночестве, но не надолго. Не успела догореть и первая лучина, как дверь распахнул невысокий кряжистый дружинник. Молча, вошел, сгрузил со спины мешок и, не проронив не слова, вышел, плотно закрыв дверь. Волхв выполнил свое обещание. В объемном мешке кроме прочих принадлежностей, оказались два меча, один — личное оружие Северьяна, Род знает сколько лет служившее верой и правдой, другой — поделка Русских мастеров, еще мощнее, лезвие широкое, но тонкое, заточенное до невозможного. Заточку острия почти невозможно увидеть, столь искусно выполнен клинок. Но кузнец, ковавший его, рассчитывал вес на кряжистого жилистого богатыря. А Северьян, по примеру степняков, привык обходиться оружием полегче. Его меч был легкий, прочный, способный как противостоять удару тяжелого двурушника, так и работать в качестве ножа. Приходилось выбирать между маневренностью и силой. Поразмыслив, убийца извлек из мешка точильный камень и нож и принялся за работу.