Он снисходительно усмехнулся.
– Вы когда-нибудь ели такое? Так чего жаться? Погуляем на всю катушку раз в жизни! Деньги теперь будут...
– Слышь, батя, – в устах пацана это обращение выражало высшую форму уважения и почтительности. – А сам-то ты эти цацки ел?
– Я... Нет...
– Так чего ж набрал столько? Вдруг гадость?
Лапин смешался. Вопрос был разумным и чрезвычайно практичным.
– Чего ж гадость... Где ты видел гадости за такие деньги? – И чтобы перевести разговор, вспомнил о сервировке стола. – Скатерть белая есть?
– Зачем? – Тонька вытаращила глаза, что означало демонстративное удивление.
– Чтоб красиво было... И одеться по правилам надо... Чисто, нарядно.
«Бордо» по этикету вообще положено пить в бабочке.
– В бабочке?.. – Пацан вовремя прикусил язык.
Тонька вздохнула, многозначительно покивала головой, но сделала Димке знак, чтобы не встревал. У Чокнутого свои приколы, придется потерпеть.
Через полчаса они уселись за ужин. Если бы сейчас заглянули на огонек Кружок, Кузьмич или Нинка из четвертой квартиры, то весь район облетел бы слух, что теперь чокнулось все семейство. Ибо в замызганной четырехметровой кухне вокруг покрытого белой скатертью стола сидели Лапин в новом, с влажными пятнами костюме и шикарном галстуке, Антонина в три года не надевавшемся, туго облегающем красном платье с глубоким треугольным декольте и Димка в единственной белой рубашке со старым лапинским галстуком.
А на столе красовались невиданные Богатяновкой деликатесы и две бутылки не правдоподобно дорогого сухого вина, которое, как всем известно, вообще невозможно пить – ни вкуса, ни крепости.
– Берите, пробуйте, – пригласил Сергей. – И загадывайте желания.
– Какие желания? – угрюмо спросил пацан. Ему явно не нравилась эта комедия. Он уже взял в рот округлую, пахнущую морем мидию, но тут же выплюнул ее в мусорное ведро. Густой розовый суп из омара он тоже есть не стал, плесень «Рокфора» вызвала отвращение. Сейчас он хмуро ковырял рулет из индейки.
– Когда ешь блюдо первый раз в жизни, нужно загадать желание, и оно непременно исполнится.
– Сказки все это, – недовольно процедил Димка.
– А я загадаю. – Тонька на миг закрыла глаза. – Хочу бросить этот проклятый «Супермаркет», хочу жить в нормальной квартире, хочу много денег. – Она посидела молча. – Ну что, открывать?
– Давай, ты уже на золотом троне во дворце, – съязвил пацан.
Тонька огляделась.
– И где же все?
– Желания исполняются не сразу, – будто извиняясь, улыбнулся Лапин. – Так же, как в тостах. Сейчас выпили, а когда-то исполнится.
– Тогда давайте хоть пить, – предложила Тонька. Она причесалась, собрала тяжелые волосы на затылке, как когда-то в молодости, и выглядела весьма эффектно. Чуть вздернутый носик, тонкие полукружья бровей, блядски блестящие глаза... Но Лапин помнил, что она не помылась. Впрочем, сейчас он не обращал внимания на нюансы. Он был взвинчен и потому непривычно многословен.