– Ну вот, а теперь спокойно одевайся. – Он взял из Светкиных рук бутылку и завинтил пробку. – Без суеты. Раз-два...
Она немного успокоилась. Подобрала колготки и трусы, без малейшего смущения оделась. Савик возбужденно наблюдал за ней. Потом осмотрел комнату, чтобы не осталось ничего лишнего.
– Поедем развлечемся, – предложил он. – У меня «винт» есть
– Поедем, – кивнула она. – Можно ко мне, мать сегодня в ночной.
Они спустились вниз, к машинам. Синий «Москвич» почти подпирал «девяносто девятую» в задний бампер.
– Ну что? – спросил Маз, косясь на Светку. Ему было явно не по себе. То ли из-за того, что только что сделал Савик, то ли из-за того, что ему еще предстоит сделать, то ли из-за синего «Москвича», а скорее – от всего вместе.
– Нормально, – сказал Савик. – Теперь Светика отвезем – и порядок.
Девушка жила на Таганке. Машина остановилась у подъезда старого трехэтажного, с арочными окнами, дома. Светку здорово развезло, она сидела сзади, уткнувшись головой в спинку сиденья.
– А куда это мы... а? – пробормотала она, когда Савик потащил ее из машины.
– Домой, – сказал Савик. – Да стой же ты, держись на ногах!
Он обнял ее за талию и повел в подъезд. Светка беспомощно повисла у него на плече.
Двухкомнатная квартира была изрядно запущена, на широком диване валялся фланелевый полосатый халат и куча нестираного белья. Савик запер дверь, зашторил окна, осмотрел комнаты.
– Раздевайся, – сказал он Светке. Сам прошел в давно требующий ремонта туалет, помочился, потом зашел в ванную, открыл воду. Развернул четыре упаковки белого порошка, ссыпал все в одну. Такой передозировки не вынесет даже лошадь. Не торопясь вымыл руки и вернулся в комнату.
Светка медленно, злыми рывками стягивала с себя одежду, словно полусонный ребенок. Потом она обняла себя за голые плечи, сказала:
– Холодно.
И пошла к дивану. Савик видел пять неостывших красных полос на ее ягодицах.
– На, выпей еще...
Он поднес к бледному лицу плоскую бутылочку с водкой.
– Не хочу, – ответила девушка, но сделала несколько глотков.
Лицо сразу запунцовело, в глазах появились слезы.
– Ты убил его? – спросила она осипшим голосом.
– Да, – сказал Савик. – Но тебя я не убью. Если будешь вести себя хорошо. Иди сюда.
Он целовал ее мягкий рот, мял напрягшийся теплый зад и мысок над лобковой костью, твердые соски задевали за жесткую ткань его куртки, ей это нравилось, видно, разбавленные водкой остатки первитина снова начали помешивать мозги в ее черепной коробке.
– Ты говорил, у тебя «винт» есть, – хрипло произнесла она.
– Потом. Сначала давай так...