– Постой, постой... – задумчиво перебил его Фокин. – Кто связал эти трупы со мной? В Москве каждый день находят десятки жмуриков, там и сигареты, и бутылки, и отпечатки... Кто догадался «примерять» меня? Ведь не ты же?
– Нет! – твердо сказал Клевец и качнул головой.
– А кто?
– Не знаю.
Твердости в голосе поубавилось.
Фокин встал, сбросил куртку, снял и повесил на спинку стула пиджак.
– Мы с тобой не целки, это верно, и друг перед другом выкобениваться нечего... И дружбе конец, это тоже ясно. Но надо быть мужиками! Давай попробуем, у кого рука сильнее. Кто выиграет – задает один вопрос. А проигравший отвечает.
После едва заметной заминки Клевец тоже встал, переложил на соседний стол календарь и бумаги, снял и повесил на ручку сейфа пиджак. Какое-то мгновение они стояли друг против друга. Одинаковые фигуры, схожее выражение лиц, одинаковые подмышечные кобуры, из которых торчат рукоятки одинаковых пистолетов.
Потом поосновательней установили стулья, сели, поставили локти на стол, намертво сцепили кисти.
– Раз, два, пошли! – скомандовал Фокин.
Огромные тела напряглись, но действие равнялось противодействию, и дрожащие от натуги ладони ни на миллиметр не сдвигались с начального рубежа. Два глыбообразных человека замерли в чудовищном напряжении. Два упрямых мозга посылали сигналы, заставляющие сокращаться пучки мышц, в тканях стремительно накапливалась молочная кислота, съедающая кислород, все быстрее сокращались сердечные желудочки, убыстряя ток крови, все сильнее стучало в висках, и все тяжелее становилось дыхание, грубые лица покраснели, покрылись потом, побагровели... Физических сил уже почти не было, противоборство продолжали две воли, два сознания, два самолюбия...
Наконец сцепленные ладони отклонились от оси симметрии. Вначале на миллиметр, потом на два, на три... Предвкушение победы придало Фокину сил, включились скрытые резервы организма, и его рука прижала кисть Клевца к полированной поверхности. Все!
Некоторое время они сидели не шевелясь, потом с трудом расцепили побелевшие ладони, размассировали сплющенные пальцы, отдышались, вытерли мокрые лица. Фокин встал, надел пиджак, куртку.
– Ну?
– Твой... шеф... догадался, – прерывисто выдохнул Клевец.
Фээсбэшник, не прощаясь, вышел. Через несколько минут майор пришел в себя и набрал четырехзначный номер внутренней связи.
– Разговор закончен, – стараясь сохранять ровный тон, сказал он. – Да, он все понял. Да.
Клевец брезгливо опустил трубку. Он был противен сам себе.
* * *
– Держи это... И это... – Маша сосредоточенно передавала ему пакеты, и Макс устраивал их в решетчатую тележку. Она уже была заполнена доверху: свежайшая телячья вырезка, розоватые на просвет яйца, аппетитные ломтики нарезки – семга, копченая форель, армянская бастурма, плоские кольца суджука, сухая, покрытая белесым налетом палка салями, рулет из индейки, шампиньоны, золотистые, плотные, одна в одну луковицы...