— Солидно! — улыбнулся Гончаров и начал быстро, но внимательно читать лист за листом. — Поразительно! Даже организован опытный участок, изменена технологическая схема… Предполагаемый экономический эффект… Ого!
Он поднял голову, глаза оживленно блестели — Веня оставался неисправимым энтузиастом.
— Блестяще! Как тебе удалось пробить такой вопрос? — Он снова перешел на неофициальный, дружеский тон. Колпаков скромно пожал плечами. — Обычно привычка, инерция, где-то рутина создают непрошибаемую стену! Хотя ты у нас специалист по сокрушению препятствий! Как это: все силы в одну точку с максимальной скоростью?
Первый раз Гончаров говорил об основном принципе карате без иронии.
Колпаков снова сделал неопределенный жест.
— Рад за тебя, старик! Немногим удается столь наглядно доказать полезность и ценность своей работы!
Гончаров обошел стол, сел рядом и обнял Колпакова за плечи.
— Очевидно, мы слишком строго оценивали диссертацию, хотя это в первую очередь моя вина… Видно, постарел: вот и появляются академические амбиции…
Колпакову стало стыдно. Лучше бы шеф сухо отметил весомость достигнутого и вежливо распрощался. А эта явная радость…
— Блестящая апробация на практике, конечно, меняет дело. Но… — Гончаров огорченно отвел глаза. — Но есть проблема…
— Проблема? — насторожился Геннадий.
— Какой-то мерзавец позвонил Дронову и наговорил гадостей с три короба… Что-то про махинации в этом вашем… карате… — Последнее слово прозвучало как ругательство. — Якобы ты злоупотреблял, незаконно получал деньги…
Кровь ударила Колпакову в лицо, он почувствовал, как загорелись щеки.
«Гришка, сволочь, больше некому! Убью…»
— В это трудно поверить, нет, я вообще не верю, явная клевета, но ты же знаешь мнительность и щепетильность Ильи Михайловича!
«А может, Кулаков. Или Котов. Или еще ктонибудь из разоблаченных сенсеев… С кого спросить, с кем расквитаться?»
— Он сильно переживал, а потом сказал, что проверит и, если слухи хоть в чем-то подтвердятся, — откажется от научного руководства…
Колпаков слушал вполуха. «Не думал, что у меня столько врагов. Даже не врагов, просто недоброжелателей… Найду — покалечу… Хотя разве в них дело?»
— Я буду еще разговаривать с Дроновым, и ты сам объяснись с ним. В конце концов недоразумение разъяснится.
«Что я объясню старику? И что разъяснится?» — заторможенно думал Колпаков, спускаясь по лестнице.
Недоразумение… Только в том, что все не выплыло раньше. Дело не в недругах — в том, что им есть о чем рассказать…
Ему показалось символичным, что не первый раз тягостные размышления приходят во время спуска по лестнице. «Не начался ли у тебя, дружок, путь вниз?»