Как же так… Он ведь не изверг, не злодей, мать растила его добрым, он не мучил животных, никогда не обижал слабых, не умел бить в лицо, никому не причинял вреда… Неужели только потому, что не мог причинить?
Его любили товарищи, хорошо относились учителя в школе, уважали преподаватели в институте. О нем прекрасного мнения сослуживцы матери, соседи, общие знакомые. Кто поверит, что он способен мимоходом, для забавы искорежить жизнь совершенно незнакомому человеку?! Да он бы и сам этому не поверил! Не поверил?
Колпаков прислушался к себе.
Еще пять лет назад — пожалуй. Но потом… А ведь Гончаров прав — он действительно изменился! Сейчас идея добить противника, вывести его из строя любой ценой не вызывает внутренних возражений, напротив — кажется мудрой и правильной, поскольку воплощает основной принцип карате. И искалеченный Пинкин — результат его нового мировоззрения. В реальной действительности идея оказывается менее привлекательной, чем в постулатах Системы…
Этот взгляд — беспомощный, ненавидящий взгляд искалеченного человека… Такой же, как у инвалида на костылях в ДФК…
Колпакова прошиб холодный пот. Неужели все-таки Одуванчик — материализация его ночных кошмаров? Плод давних опасений, причина загнанного внутрь комплекса вины, не дававшего покоя несколько лет после того злополучного последнего их похода в «штат Техас»? Желтая майка с крупной цифрой 7 на спине… Крепкий быстрый парень, какого цвета были у него волосы? Перехлест пяткой в спину, чуть выше поясницы… Что может быть у Одуванчика?
Он вспомнил, как тот качался между костылями, приволакивая ноги. Травма позвоночника?! Нет, не может быть, совпадение… А Пинкин? Пинкин — преступник, у него был нож, и, окажись ты менее проворным, раз — и кишки наружу! Тогда бы твоя мать плакала сейчас в зале суда! Недаром прокурор сказал: «… обороняясь, имел право причинить вред…»
Но прокурор не знает, что все было кончено, когда ты блокировал руку, этого не знает никто, кроме тебя! Почему же ты не остановился? К чему обманывать себя?
Безрукий Пинкин, Одуванчик с поврежденным позвоночником, умерший Иван Фомич, которого все считают твоей жертвой, и надо сказать, ты видел своим опережающим зрением возможность инфаркта у полного, апоплексически красного проректора… Не много ли для доброго и вполне приличного молодого человека?! Что скажет мать? Что скажут другие люди?
Впервые в жизни Колпаков находился в состоянии, близком к обморочному. И ничего не мог с собой поделать. Он даже не думал, что тут можно что-то сделать, ибо все связанное с Системой казалось страшным и отвратительным.