Денису вначале коньяк показался безградусным, вторая порция обожгла желудок, потом тепло медленно поднялось вверх, и он расслабился.
— И что тут можно сделать?
Курбатов разлил по третьей, пригладил редеющие волосы.
— Зека загнать в петлю… Или под пресс… Или в петушатник, это еще проще. А главного… По делу его крутить бесполезно, хотя можно попробовать… Схватить ночью, притащить в отдел, отходить палками, а потом на понт взять: дескать, твой нож по другому делу в вещдоках лежал, а сейчас нашли куда его приставить — там и пальцы твои, и кровь потерпевшего…
Важняк с сомнением поморщился.
— Нет, ерунда! Не те времена, не те люди… По делу ничего не выйдет. Ну да можно что-то еще придумать…
— Что же тогда, в восемьдесят третьем, ничего не придумали? — спросил Денис. — Тогда небось легче было!
— Да очень просто, — Курбатов уставил на стажера выпуклые льдисто-рыжие глаза. — Тогда это никому не было нужно. А сейчас ты — один из нас! Член команды!
Важняк аккуратно закупорил бутылку, спрятал ее на место, отставил рюмки на подоконник.
— И когда обижен член команды, мы используем все возможности, чтобы за него заступиться. А возможности у нас очень большие! Скоро ты в этом убедишься!
— И Кравченко член команды?
Курбатов насторожился.
— А почему ты про него спросил? — в желтых глазах вспыхнул огонек подозрения.
— Да так… Ему ногу прострелили, а за это цыгану три года дали. И все дела!
— А-а-а!
Огонек погас.
— Не всякий, кто здесь работает, — член команды, — важняк многозначительно поднял палец. — Но ты мне симпатичен. А это очень много значит, когда человек симпатичен Александру Петровичу!
— Спасибо, — Денис поднялся.
— Кстати! — Курбатов хлопнул себя по лбу. — Сегодня сидел у шефа, ему позвонили из изолятора. Что ты там расследуешь? С этим самоубийством и так все ясно, а ты контролеров и надзирателей вызвал целую толпу… Начальник плачет — там посты перекрывать некому. Владимир Иванович пообещал ему, что зря людей дергать не будем. И просил меня тебе подсказать.
— Так как же…
— Очень просто. Обычно никто за зеков землю не роет. Покончил с собой — туда ему и дорога. Вон сколько порядочных людей страдает — им помогать надо. Так или не так?
— Так, — неуверенно вымолвил Денис.
— Ну и отлично. Я же чувствую, что ты умный парень. И обязательно станешь членом команды.
Вернувшись в свой кабинет, Денис долго сидел, уставившись в стену с выцветшими обоями. Действительно, Курбатов говорил правильные слова. Если бы за ними не стояли очень большие не правильности, мириться с которыми Денис не хотел. Но и воздать по заслугам убийцам отца Александр Петрович собирался не правильными методами. И Денис в этом был с ним полностью согласен. Здесь происходило какое-то раздвоение, и следовало либо отрицать все не правильности скопом, либо раздвоиться самому.