Капитан снова посмотрел на часы. Сегодня он недопустимо сузил интервал между приемами негласных сотрудников. Это может привести к нежелательным встречам и расшифровкам…
В дверь условленным образом позвонили. Это оказался Кирпич.
— Ты прибыл раньше на три минуты, — строго сказал Агеев. — Надо соблюдать время более скрупулезно.
Курлов скривился и ничего не ответил. Куратор изменил тон.
— Последняя информация оказалась неплохой, — капитан изобразил улыбку и попытался дружески потрепать Кирпича по плечу, но тот отстранился и, не вынимая рук из карманов джинсов, опустился на стул.
Агеев знал, что сидеть так ему неудобно, но, видно, парню позарез нужно хоть как-то обозначить свою независимость.
— И что дальше? — спросил Курлов.
— Как обычно. Уточнишь кое-что. Тебя не подозревают?
Агеев пристроился на еще теплом диване, положил на колено блокнот, машинально нацелился ручкой в чистый лист.
— Нет, — мрачно ответил Кирпич.
— Наиболее прямо ты засветился с этим… своим однокурсником… Лукашко! После того раза никаких разговоров не было?
— Нет, — Кирпич помрачнел еще больше. Разговор был ему явно неприятен.
— Ничего не обсуждали? Не пытались узнать, кто мог навести? Какая такая сука?
А Агееву как раз и нравилось говорить людям неприятные вещи.
Румянец на щеках студента заметно разжижился. Курлов напрягся, подобрался, словно перед прыжком.
— Думаешь, я почему спрашиваю? — примирительно вздохнул Агеев. — Я о тебе беспокоюсь. Украинский канал мы перекрыли, двух местных поставщиков сдали милиции. Заинтересованные люди всегда начинают искать причину. Я хочу, чтобы ты остался вне всяких подозрений.
— Я знаю, вы хотите для меня только хорошего…
— Только не надо сарказма. Он совершенно лишний. Я действительно хочу тебе добра. Ты просил оставить Байдака в покое — я это сделал. Его фашистские делишки забыты.
— Иногда мне хочется придушить вас…
— Ерунда, — Агеев покачал головой. — Ведь я твой друг. Твое подсознание, которое не позволяет вцепиться мне в горло, — оно знает это. Оно гораздо мудрее тебя. Ты верь ему.
Сергей смолчал. На листке блокнота удобно устроилась нимфетка, пытающаяся рассмотреть свою промежность.
— Хорошо. Тогда к делу. Ты не должен ничем выделяться, ничем отличаться от остальных, не должен изменять привычек и образа жизни. В этом залог твоей безопасности. Ты по-прежнему ходишь в общежитие, ты разговариваешь, пьешь, рассказываешь анекдоты… По нашим данным, сирийцы ждут крупную партию опия, как только она поступит, твои друзья сразу об этом узнают… И ты тоже… Повторяю: главное — не выделяться!