Шериф посторонился.
— Он.
Управляющий аккуратно, так, чтобы не слишком испачкаться, опустился на колени возле тела и натужно всхлипнул, а шериф отошел в сторону и задумался.
Собственно, улики — рассыпанный повсюду низкосортный табак, пролитый на сюртук дешевый неочищенный ром, да и сам способ убийства — оставляли ему только одну версию: убийца — кто-то из черных. Но вот эта-то кажущаяся самоочевидность и настораживала.
В общем-то, в его округе людей убивали частенько — в основном в пьяных драках, но чтобы это сделал раб?! Шериф Айкен прикинул: такое случалось не чаще двух раз в десятилетие, да и то… не без причины.
Последний раз такое случилось полтора года назад, в декабре сорок пятого, как раз перед рождественскими праздниками. Тогда отосланный на перевоспитание здоровенный негр задушил Джека Слоуна — пожалуй, самого известного в округе «объездчика» строптивых рабов.
Собственно, Слоун сам был виноват в таком исходе. Шериф Айкен видел этого негра за сутки до убийства и прямо предупредил Джека, что тот не справится. Более того, Айкен предложил услуги своего старого опытного констебля, но Слоун сразу насупился, увел разговор в сторону, а на следующий день было уже поздно.
Убийца, разумеется, пустился в бега, но собаки держали след хорошо, и его тем же вечером взяли, вернули на ферму Слоуна, приковали к дереву и на глазах у остальных собранных на перевоспитание со всего штата дерзких рабов обложили хворостом и подожгли.
Обычно такой показательной казни хватало как минимум на пару лет — ни побегов, ни отказов, ни малейшего ослушания. Даже констебль начинал жаловаться, что пороть некого. И вот — на тебе!
«Не-ет… это не черный, -покачал головой шериф. — Они после того случая как мыши затихли!»
Предположение, что за убийством стоит белый, а негр если и был, то лишь исполнил приказ, напрашивалось само собой. Вот только ясности и эта версия не вносила. Кто-кто, а уж Айкен знал: врагов среди горожан и соседей у Лоуренса не было. Никогда. А значит, все равно придется начинать с черных.
Шериф брезгливо потрепал все еще всхлипывающего управляющего по плечу, отодвинул его в сторону, тщательно укрыл и тело, и пропитавшую землю кровь одеялом и только тогда повернулся в сторону флигеля для прислуги и гаркнул:
— Сесилия!
Дверь флигеля хлопнула, и тучная черная кухарка, колыхая необъятным задом, засеменила в сторону белого начальства. Подбежала и — пепельно-серая от испуга — подобострастно оскалилась:
— Да, масса шериф.
— Это ведь ты тело обнаружила?
— Да, масса шериф… — вытаращила глаза толстуха.