— Тут говорится: «… искомое вывезено из города в гавань покоренной земли Болгарской».
— То самое место, — сказал Стойчев. — Остается вопрос, — он постучал по столу перед собой длинным пальцем, — зачем в 1477 году контрабандой вывозить из Константинополя святую реликвию? Город в руках оттоманов с 1453 года, и большая часть святынь уничтожена при разграблении города. Зачем монастырь Панахрантос спустя двадцать четыре года отсылает уцелевшую реликвию в Болгарию, причем ту самую реликвию, за которой наши монахи отправились в Константинополь?
— Ну, — напомнил я ему, — мы знаем из письма, что эту реликвию разыскивали янычары, так что она имела какую-то ценность и для султана.
Стойчев поразмыслил.
— Верно, однако янычары искали ее уже после того, как ее вывезли из монастыря.
— Должно быть, священный предмет имел политическое значение для оттоманов, в то время как для монахов из Снагова обладал духовной ценностью. — Элен, нахмурившись, потерла щеку. — Может быть, книга?
— Да, — подхватил я, заражаясь волнением. — Возможно, в книге содержалась информация, необходимая и туркам, и монахам?
Ранов через стол послал мне внимательный взгляд.
Стойчев медленно кивнул головой, но я почти сразу вспомнил, что это жест означает несогласие.
— Книги того времени, как правило, не содержали политически значимых сведений — это были религиозные тексты, многократно переписанные для использования в монастырях или, в исламской религии, для школ и мечетей. Маловероятно, что монахи предприняли такое опасное путешествие даже ради копии Священного Писания. Подобные книги наверняка имелись и в Снагове.
— Одну минуту. — Элен распахнула глаза, пораженная новой мыслью. — Погодите. Это должно быть связано с нуждами Снагова, или Ордена Дракона, или, может быть, с завещанием Влада Дракулы. Помните «Хронику»? Настоятель хотел похоронить Дракулу в другом месте.
— Верно, — протянул Стойчев. — Он решился послать тело в Царьград, даже рискуя жизнями своих монахов.
— Да… — начал я. Кажется, я собирался добавить что-то, забрести дальше по тропе рассуждений, но Элен вдруг повернулась ко мне и встряхнула меня за плечо.
— Что?.. — оглянулся я, но она уже овладела собой.
— Ничего, — тихо отозвалась она, не глядя ни на меня, ни на Ранова. Я молил бога, чтобы соглядатай вздумал выйти покурить или наскучил нашим разговором и отошел, чтобы Элен могла высказаться свободно. Стойчев проницательно взглянул на нее и вдруг разразился унылым монологом, повествуя о том, как изготавливались и копировались средневековые манускрипты — порой совершенно неграмотными монахами, отчего в них поколение за поколением накапливались мелкие ошибки, — и как современные историки классифицируют различные почерки. Мне его рассказ показался достаточно интересным, хотя и удивил обилием подробностей. К счастью, я терпеливо слушал длинную лекцию, потому что Ранов начал зевать и наконец-то встал, нашарил в кармане пачку сигарет и покинул помещение библиотеки. Едва он вышел, Элен снова схватила меня за плечо. Стойчев с интересом обернулся к ней.