В то время Ингейн было восемь лет, а он был на три года старше ее. Только что произошла конфискация земель, и оба семейства — Герни и Тресслинга ненавидели друг друга. В Герни рассказывали множество историй о своенравной маленькой красавице, и к ней также плохо относились, как и к ее наглому отцу. Если бы не случай, Уолтер никогда бы ее не увидел.
Это был очень холодный день в середине зимы. Снег лежал огромными сугробами, дул пронзительный ветер с запада. Ингейн позволили поехать покататься, или же она вообще не подумала спрашивать позволения. Последнее кажется наиболее вероятным. Ее сопровождал один только паж, парень с бледным лицом. Он служил в этих краях недавно и не имел понятия о вражде, существовавшей между двумя семействами. Когда его юная госпожа закоченела от холода, паж постучал в ворота Герни и попросил разрешения обогреться и отдохнуть. Леди Хильд приютила девочку и пригласила ее в свои покои, где горел огонь в камине. Леди Хильд усадила Ингейн у огня и приказала Вилдеркину принести горячее молоко с корицей. Уолтер тоже был в комнате. Он не сводил взгляда с прелестной живой девочки с задорным взглядом ярко-синих глаз на маленьком замерзшем личике. Он надеялся, что и ему тоже предложат молока.
Уолтер запомнил, что поверх платья на ней была накинута туника красивого синего цвета. Было заметно, что ее переделали из платья взрослой женщины, но в этом не было ничего удивительного. Даже в самых зажиточных семействах одежду передавали от взрослых — детям и от богатых людей — бедным. Уолтеру казалось, что цвет туники полностью совпадал с цветом глаз девочки и одежда ей очень шла. Головку девочки плотно облегал капюшон из горностая, завязывавшийся под подбородком шнуром из синего бархата.
Даже в юном возрасте у Ингейн был острый и непочтительный язычок. Она свободно разговаривала с леди Хильд, что было удивительно для такой маленькой девочки, и часто громко хохотала. Ингейн разогрелась от горячего молока, щечки ее порозовели, глаза засверкали. Уолтеру никогда в жизни не приходилось видеть такой прелестной девочки, и не было ничего странного в том, что он был ею совершенно покорен.
Девочка с любопытством рассматривала комнату и временами поглядывала на Уолтера. Было похоже, что ей не очень понравилось то, что она увидела, потому что она сказала, скривив чудесные губки:
— Дом такой маленький. Он не такой красивый, как Трес-слинг.
— Ты права, — ответила леди Хильд. — По сравнению с Тресслингом или Булейром дом кажется очень бедным.
— Наш замок — самый большой во всем мире. В нем шесть башен.