– Как же так! Я сам видел: что-то блестело.
– Это в глазах у тебя блестело. У тебя вообще какой-то блеск в глазах ненормальный. Когда ты брюки схватил, глаза твои просто ослепляли.
– Я хотел, чтоб Мочалыч милицию вызвал, – сказал Крендель и скромно прищурился, чтоб хоть немного пригасить блеск.
– Ладно, не стесняйся, – сказал Куролесов. – Лучше блеск, чем тусклота. А с брюками ты здорово придумал.
По Тетеринскому переулку мы вышли на Садовую, дошли до метро, остановились рядом с продавщицей пирожков.
– У нас-то, в Карманове, пирожки покрупнее будут, – сказал Куролесов, покупая всем по пирожку. – У нас одной начинки столько, сколько весь этот пирожок. Да и начинка у нас вкуснее. У нас лука больше кладут. И специй. А тут специй мало.
– Сюда бы лаврового листа напихать, верно, дядя Вась? – сказал Крендель, слегка заискивая. Он то прикрывал глаза, то открывал их, чтоб не ослепить случайных прохожих.
– Как у вас-то дела, на голубятне? Следов на крыше не нашли?
– Пуговицу нашли, – махнул рукой Крендель.
– Покажь.
Крендель вынул из кармана пуговицу и почтительно подал ему. Куролесов повертел ее в руках.
– Совпадение, наверно, – задумчиво сказал он.
– Какое? – не понял Крендель.
– Да нет, это совпадение. Капитан одного типа ищет, который ворует телевизоры. Жуткий телевор! Сопрет телевизор, а на подоконник пуговицу кладет: то солдатскую, то матросскую. Железнодорожных, правда, не было. Да и не может один человек воровать и голубей и телевизоры.
– Почему?
– Сам подумай: голуби – и телевизоры. Очень уж разные вещи. Не могут они ужиться в одном мозгу.
– А вдруг это такой мозг, в котором могут?
– Не думаю. Но… Ладно, возьму пуговицу, покажу капитану.
Куролесов достал из кармана небольшую коробочку, вроде школьного пенала, и сунул туда пуговицу. Изнутри пенал был выложен черным бархатом, а на крышке было написано: «Для вещественных доказательств».
– Приезжайте к нам, дядя Вась, – сказал Крендель.
– Постараюсь, – сказал Куролесов и добавил, протянув мне руку: – Ну, а ты что молчишь? Хочешь, чтоб я приехал?
– Еще бы, – смутился я.
– Ну вот, молодец, – сказал Вася, хлопнув меня по спине. – Давай, давай, разучивай новые слова.
Куролесов отошел два шага и вдруг быстро и неожиданно смешался с толпой. Мы глядели ему вслед, но не видели никакого следа, только взлетела над толпой какая-то рука, махнула кому-то, но неизвестно, нам или не нам.
– Не хочу домой, – неожиданно сказал Крендель. – На голубятню смотреть не могу.
В бане Крендель был молодцом и у метро, прощаясь с Куролесовым, держался, как надо, и вдруг прямо на глазах скис.