Я открыла глаза и посмотрела вниз. Татьяна склонилась над телом. Потом она выпрямилась и повернулась ко мне лицом. С высоты толком нельзя было ничего разобрать, но я сразу поняла, что чуда не произошло. Татьяна взялась за веревку и дернула три раза. Я встала и побрела к лагерю. Прошка сидел на камне, понуро свесив голову.
Леша с Марком сосредоточенно вытягивали веревку. Я подошла к ним.
— Ну как она там? — не поворачивая головы, спросил Марк.
— Нормально. Судя по всему, затея была напрасной.
— Ясно.
— Господи, ну почему они не поехали отдыхать куда-нибудь в другое место! Почему из всех пансионатов на Крымском побережье выбрали именно этот? Теперь я до конца жизни буду считать себя убийцей.
— Прекрати истерику! Во-первых, не одна ты вчера с Мироном поругалась, так что доля твоей вины неизвестна. Во-вторых, он сам нарывался. Ты точно так же могла взбеситься и понестись сломя голову к чертовой матери. В-третьих, нам не известно, что здесь на самом деле произошло. Может, он полез в кусты по нужде и спьяну не разобрал, куда идет.
— Ты видел когда-нибудь, чтобы кто-то ходил по нужде таким аллюром?
— Это смотря как припрет, — глубокомысленно заявил Леша. — При удачном стечении обстоятельств можно и мировой рекорд установить.
— В любом случае ты не желала Мирону смерти, — заключил Марк без особой, впрочем, убежденности.
— Нет, желала! Желала. Когда Генрих осчастливил нас известием о радостной встрече, я готова была весь пансионат взорвать, лишь бы никогда не видеть этой гнусной физиономии. Мы столько мечтали об этом отпуске, так нет, надо было Мирону сюда заявиться и все испортить!
— Да уж, — подал голос Леша. — Теперь мы вряд ли сможем наслаждаться отдыхом. Хотя от своего присутствия Мирон нас избавил.
Снова осознав весь ужас происходящего, все погрузились в мрачное молчание.
Татьяна выбралась из кустов и молча отвязала веревку. Все было ясно без слов. Приплелся Прошка, глянул на наши лица и тяжело вздохнул.
— Я там воды согрел. Может, чаю выпьем? А то мы и не завтракали сегодня.
— Да, чаю надо выпить, — поддержал его Леша. — К тому же почти не спали. У меня все перед глазами плывет.
— Мне что-то не хочется, — буркнула я.
— Надо, Варвара, — сказала Татьяна тоном, не терпящим возражений. — И необходимо хоть немного поесть. Считай это предписанием врача. Сегодня будет очень тяжелый день. Это ко всем относится.
Мы вернулись к столу. Прошка, двигаясь как сомнамбула, оделил всех кашей. Но мне кусок в горло не лез, да и остальным тоже. Пускай даже мы с Мироном враждовали, но как можно есть, когда он лежит там, рядом, под горой, мертвый? Даже Прошка проглотил не больше двух ложек. Правда, кан с чаем вычерпали до дна.