«И ты не имеешь никакого представления, что это за сенсационная история, которая грозит перевернуть всю индустрию?»
«Ни малейшего».
Нив вздохнула и поднялась. «Я отняла у тебя бездну времени. Мне бы надо теперь угомониться. Этель по всей очевидности запряталась куда-то работать. А я лучше займусь собственными делами». Она протянула ему руку: «Спасибо».
Он немного задержал ее руку в своей и мягко усмехнулся. «Ты всегда так внезапно сбегаешь? — спросил он. — Шесть лет назад ты, как пуля, выскочила из самолета. И тогда на вечере я не успел оглянуться, как ты исчезла».
Нив высвободила руку. «Иногда я замедляю темп и перехожу на шаг, — сказала она. — Но сейчас я, действительно, вынуждена бежать, меня ждет целая куча дел».
Он проводил ее до двери. «Я слышал, что „Нив Плейс“ теперь один из самых популярных магазинов в Нью-Йорке. Можно мне зайти посмотреть?»
«Конечно. Можешь даже ничего не покупать».
«Ну да, моя мама живет в Небраске и предпочитает более практичную одежду».
Спускаясь в лифте, Нив размышляла, не хотел ли Джек Кэмпбелл своей последней фразой дать понять, что у него нет женщины. Выйдя на теплый апрельский воздух и останавливая такси, Нив поймала себя на том, что негромко мурлыкает что-то себе под нос.
* * *
Пока она сидела у Джека, ей звонила Це-Це и оставила сообщение с просьбой немедленно перезвонить ей в квартиру Этель. Це-Це схватила трубку после первого же гудка. «Нив, слава богу, ты позвонила. Я бы хотела убраться отсюда, пока этот племянничек не вернулся. Нив, тут происходит что-то очень странное. У Этель есть привычка припрятывать по всей квартире стодолларовые купюры. Вот так она мне и аванс заплатила в прошлый раз. Когда я была здесь во вторник, я видела одну купюру под ковром. А сегодня утром я нашла одну в посудном шкафу и еще три в разных местах. Нив, я абсолютно точно уверена, что их не было во вторник».
* * *
Симус ушел из бара в половине пятого. Не обращая внимания на толчки пешеходов, он прокладывал себе дорогу в толпе, наводнившей Коламбус Авеню. Он шел к Этель, и Рут не должна была узнать об этом. С тех пор, как он вчера обнаружил, что опустил в ящик и чек, и письмо в одном конверте, он чувствовал себя загнанным зверем, бросающимся из стороны в сторону в поисках пути к спасению.
Сейчас ему оставалось только надеяться. Конверт не опустился глубоко в ящик, он даже видел его краешек, торчащий из щели. Может, ему удастся вытащить его. Здравый смысл подсказывал Симусу, что если позже в ящик бросали почту, то его письмо проскользнуло вглубь, но оставался малюсенький шанс — один из миллиона, и эта возможность гнала его, заставляя действовать.