Она взглянула на него.
— Вы возненавидели его за это?
— Я возненавидел себя.
— Потому что вы промолчали.
Он кивнул.
— Они только бы рассмеялись. Или даже набросились на меня. Я вернулся домой, уткнулся матери в колени и разрыдался. — Он чуть улыбнулся. — Она была не очень-то большим знатоком писания. Мне кажется, она дня четыре искала Библию, а потом еще дня три — нужное место в ней. Но нашла. — Он раскрутил зеленое ожерелье на пальце. — «Прости их, Отче, ибо не видают, что творят».
— Общее место, — зло сказала она. — Это ничего не меняет. Мой отец всегда, — она запнулась, вздохнув. — Впрочем, это не важно. — Резким движением она встала на ноги. — Чилтон появился четыре года назад. Он организовал религиозное общество — секту. Мой отец был приходским священником… он получил сан сразу после университета — понимаете, он и не думал, что унаследует графский титул, а когда неожиданно его получил, все равно продолжал работать в своем приходе. Он не был сильным человеком. Скорее был даже робок. От его проповедей все просто засыпали, но ему очень нравилось их писать. А тут появился этот Чилтон и стал устраивать собрания евангелистов. Он организовал школу и приют для бедных девушек.
Она поднесла ко рту кулак и стала беспокойно вышагивать туда-сюда. Стройные сильные ноги то появлялись перед С.Т., то исчезали из поля зрения. Впервые он услышал от нее, что она — дочь графа. Он специально не поднимал на нее глаз, но немного повернул голову, чтобы лучше слышать ее, делая вид, что смотрит вдаль, на серебристо-серый холмик дико растущей лаванды.
— И какую церковь представляет Чилтон? — спросил он.
— Он называет ее Свободной Церковью. Я даже не знаю, есть ли такая на самом деле. Я в этом сомневаюсь. Я никогда не была на его богослужении, но я думаю, он все выдумывает. Он пытается всех уверить, что это то же, что и община методистов, но у нас читал проповеди сам Джон Уэсли, много лет назад, и моя мать говорила, что Чилтон совершенно не похож на него. Да, правда, он требует от всех каяться в грехах, открыто, при всех, а потом они все вместе выбирают форму искупления. — Она замолчала, повернулась и взглянула прямо на него. — Но если кто-нибудь не хочет признаваться и каяться, то они все равно выбирают для него наказание. Он приводит в свой приют женщин, не имеющих средств к существованию, дает им крышу над головой и работу, приказывает им не общаться с мужчинами, не выходить замуж, даже не думать об этом. Он говорит, женщины лишены души и могут только надеяться, что когда-нибудь вновь родятся мужчинами, если в этой жизни будут подчиняться высшей власти, как рабочая лошадь подчиняется хозяину. По соседству с нами вот уже два года никто не венчался. — Она сделала паузу. Лицо ее раскраснелось. — Иногда Чилтон позволяет принимать особые меры — чтобы мужчины могли получить удовольствие, а женщины — научиться покорности.