— Фуфло. — В 1983 году это слово было у Кертиса любимым. Сэнди его ненавидел. Считал совершенно неуместным.
Заглянул за плечо Кертиса, увидел, что они одни.
— Кертис, у тебя дома жена, и когда мы в последний раз говорили о ней, ты сказал, что она, возможно, беременна.
Ничего не изменилось?
— Нет, но она еще не ходила к…
— У тебя есть жена и, возможно, ты скоро станешь отцом. Если она не забеременела в этот раз, забеременеть следующий. И это хорошо. Так и должно быть. Вот я и не понимаю, почему ты готов поставить все на кон ради этого чертова «бьюика».
— Да перестань, Сэнди… Я все ставлю на кон всякий раз, когда сажусь в патрульную машину и выезжаю на дорогу. Всякий раз, когда я выхожу из нее и направляюсь к нарушителю. И это можно сказать о всех, кто работает в дорожной полиции.
— Там — другое, и мы оба это знаем, так что давай обойдемся без демагогии. Или ты забыл, что случилось с Эннисом?
— Я помню, — ответил он, и Сэнди подумал, что Керт не кривил душой, но с исчезновения Энниса Рафферти прошло почти четыре года. И событие это в определенном смысле так же устарело, как новости в номерах «Кантри американ», лежавшие в гараже Б. А более поздние исчезновения, так это ерунда. Лягушки, они и есть лягушки. Джимми, может, и назвали в честь президента, но он все равно остался песчанкой. И Кертис обвязался веревкой. Веревка вроде бы снимала все вопросы. «Естественно, — подумал Сэнди. — Ни один малыш с надувными наплечниками никогда не утонул в бассейне». Если бы он сказал такое Кертису, тот бы рассмеялся? Нет. Потому что Сэнди в тот вечер исполнял обязанности сержанта, являлся символом власти ПШП.
Но Сэнди не сомневался, что увидел бы смешинки в глазах Кертиса. Кертис забыл, что веревка не подвергалась испытанию, и если сила, таящаяся в «бьюике», решит его забрать, для этого ей хватит одной-единственной вспышки, после чего на бетонном полу останется желтая веревка с пустой петлей на конце. И все, дружище, прощай навсегда, еще один исследователь, отправившийся утолять свое любопытство неизвестно куда. Сэнди не мог приказать ему держаться подальше от гаража Б, как приказал Мэтту Бабицки отправляться к подножию холма. Ему оставалось лишь одно: постараться отговорить, переубедить. Но разве можно переубедить человека, глаза которого горят азартом, который с радостью соглашается сыграть в орлянку с судьбой?
Разругаться с Кертисом он мог, но убедить, что правота на его стороне, — никогда.
— Ты хочешь, чтобы я держал другой конец веревки? — спросил Сэнди. — За чем-то ты же сюда пришел, и уж точно не для того, чтобы узнать мое мнение.