А теперь Роланд стоял около брошенного, мягко жужжащего трайка[84], и, если в глазах стрелка он видел сочувствие или, хуже того, жалость, то мог без них обойтись.
— Пошли парни. Давайте ее найдем.
5
На этот раз голос, приветствовавший Эдди из глубин Пещеры двери, принадлежал женщине, которую он никогда не встречал, но о которой много слышал (ага, много, мы говорим, спасибо тебе), а потому сразу узнал.
— Она ушла, ты, думающий членом молокосос, — прокричала из темноты Риа с Кооса. — Решила рожать в другом месте, понимаешь! И я не сомневаюсь, что ее младенец-любоед начнет жрать ее с манды, как только вылезет из нее, ага! — Она расхохоталась, дребезжащим, мерзким смехом злой колдуньи. — Этому малышу молоко не требуется, будь уверен! Этому подавай мясо!
— Заткнись! — крикнул Эдди во тьму. — Заткнись, ты… гребаный фантом!
И, вот уж чудо, фантом заткнулся.
Эдди огляделся. Увидел чертов шкаф Тауэра, с первыми изданиями за стеклом, которыми он так дорожил, но не обнаружил ни розового мешка, сплетенного из металлической нити, с надписью «ТОЛЬКО СТРАЙКИ НА ДОРОЖКАХ СРЕДИННОГО МИРА», ни ящика из дерева призраков. Ненайденная дверь стояла на прежнем месте, крепясь петлями к воздуху, но как-то потускнела. Стала не только ненайденной, но и ненужной: еще одним бесполезной вещью из мира, который сдвинулся.
— Нет, — покачал головой Эдди, — нет, я с этим не согласен. Здесь есть сила, которая откроет эту дверь. Она здесь есть.
Он повернулся к Роланду, но Роланд не смотрел на него. Кто бы мог подумать, Роланд разглядывал книги. Словно поиски Сюзанны наскучили ему и он выбирал хорошую книгу, чтобы скоротать время.
Эдди ухватил стрелка за плечо, развернул к себе.
— Что произошло, Роланд? Ты знаешь?
— Произошло очевидное, — ответил стрелок. К нему подошел Каллагэн. Джейк, который впервые попал в Пещеру двери, остался у входа. — Она, пока могла, ехала на коляске, потом на четвереньках добралась до тропы, а это подвиг для женщины, у которой, возможно, начались схватки. А на тропе кто-то, скорее всего, как и говорил Джейк, Энди, оставил ей средство передвижения.
— Если это был Слайтман, я вернусь и убью его собственными руками.
Роланд покачал головой.
— Не Слайтман.
«Но Слайтман об этом точно знал», — подумал он. Возможно, это не имело значения, но стрелок не любил свободных концов, как не любил перекошенных картин на стенах.
— Эй братец, сожалею, что приходится говорить тебе об этом, но твоя черненькая сучкам мертва, — крикнул Генри Дин из пещерной глубины. В голосе слышалось не сожаление — радость. — Это чертово отродье сожрало ее. Остановилось только раз, добираясь до мозга, чтобы выплюнуть ее зубы!