— Точно, — кивнул Джейк, в голосе слышалось благоговение. — Наверняка все так и есть.
— Может, ты догадался об этом, — заметил Роланд. — А может, коснулся его мозга. Как, бывало, делал мой давний друг Ален. Продолжай, Эдди.
— И каждый год он говорит себе, что уж теперь-то книжный магазин начнет приносить прибыль. Что нью-йоркцы узнают, какие хорошие у него книги, как их много, и повалят валом. В Нью-Йорке такое действительно случается. И вот тогда все у него наладится. Но в конце концов на продажу у него остается только одно: участок двести девяносто восемь в квартале девятнадцать в Бухте Черепахи.
Два, восемь и девять в сумме дают девятнадцать, — вставила Сюзанна. — Никак не могу понять, то ли это что-то да значит, то ли синдром синего автомобиля.
— Что такое синдром синего автомобиля? — спросил Джейк.
— Когда ты покупаешь синий автомобиль, тебе начинает казаться, что вокруг полным полно синих автомобилей.
— Только не здесь, тут ты их не встретишь, — улыбнулся Джейк.
— Не здесь, — подал голос Ыш, и все посмотрели на него. Дни, иной раз и недели, Ыш ничего не говорил или повторял окончания слов. А потом вроде бы произносил что-то свое, озвучивал свои мысли. Но они не знали, так ли это. Наверняка не знал даже Джейк.
«Точно так же мы не знаем наверняка и насчет числа девятнадцать», — подумала Сюзанна и потрепала путаника по голове. Ыш с довольным видом ей подмигнул.
— Он держится за этот участок до последнего, — продолжил Эдди. — Черт, даже это жуткое здание, в котором расположен книжный магазин, ему не принадлежит, помещение он арендует.
Джейк перехватил инициативу.
— Когда магазин деликатесов «Том и Джерри» прекратил работу, Тауэр его срыл. Потому что какая-то его часть хочет продать участок. Эта часть говорит, что не продать участок может только безумец, — Джейк замолчал, думая о том, как некоторые мысли приходят глубокой ночью. Безумные мысли, безумные идеи, голоса, которые не желают замолкать. — Но есть и другая часть, другой голос…
— Голос Черепахи, — вставила Сюзанна.
— Да, Черепахи или Луча, — согласился Джейк. — Возможно, это один и тот же голос. Голос, который говорит, что он должен изо всех сил держаться за этот участок, — он посмотрел на Эдди. — Как ты думаешь, он знает о розе? Иногда приходит туда, чтобы посмотреть на нее?
— Срет ли заяц в лесу? — усмехнулся Эдди. — Разумеется, приходит. И, разумеется, знает. На каком-то уровне должен знать. Потому что угловой участок на Манхэттене… сколько он может стоить, Сюзанна?
— В мое время стоил порядка миллиона баксов. В 1977 году… известно только Господу Богу. Три миллиона? Пять? Более чем достаточно для того, чтобы сэй Тауэр мог торговать книгами до конца жизни, при условии, что инвестирует полученную сумму в наиболее надежные бумаги.