— Я уже получил от вас массу неприятностей, мадемуазель, — негромко напомнил он. — Сделайте милость, не создавайте их больше! Перестаньте задавать вопросы и примите события в их естественном порядке!
Девушка чувствовала себя пронзенной его взглядом, прекрасно сознавая его силу и мужественность. На какой-то безумный миг она даже поверила, что он сейчас наклонится и поцелует ее. Она уперлась затылком в стену и плотно сжала губы, глядя на его чувственно приоткрытый рот, на ряд сверкающих белых зубов.
— Королевский документ — не моих рук дело! — наконец произнес барон. — Видит Бог, если бы со мной посоветовались, то он выглядел бы иначе!
— Сэр, скажите мне хоть что-нибудь о моем брате! Он посмотрел на нее долгим взором:
— Ваш брат жив, и у него все в порядке, насколько мне известно. — Опустив руки, рыцарь, наконец, немного отошел назад. — А теперь проводите меня, миледи! Я отдохну до возвращения отца.
— Вон та небольшая дверь в дальнем конце ведет в галерею, там вы найдете все необходимое.
Хоуквуд коротко кивнул и повернулся на каблуках.
Эмилин, дрожа от вечерней прохлады, сняла свой зеленый плащ с вешалки и, закутавшись в него, вернулась в пустой зал. Подошла к камину и опустилась на пол рядом с Кэдгилом. Пес ткнулся мокрым носом в ее руку, а потом положил голову на колени хозяйке — он очень любил греться у огня, особенно когда его вот так чешут за ухом.
Голос Уайтхоука был глубок, в нем отчетливо слышались нотки высокомерия и гнева. Эмилин сидела у камина, слушая первые, вступительные, фразы королевского послания. Несмотря на близость к огню, руки и ноги ее похолодели, а в горле пересохло. Неподалеку, также в круге тепла и света от огромного камина, стоял, облокотившись на дубовый стол, Николае Хоуквуд. Уот не отходил от своей подопечной — верный защитник, готовый прийти на помощь в любую минуту.
— «Да будет известно и выполнено беспрекословно, — читал Уайтхоук, — что все состояние замка Эшборн конфискуется и переходит в собственность короны. Барон Гай Эшборн будет содержаться под стражей до полной уплаты долга, который составляет, пять тысяч марок».
— Пять тысяч марок! — с негодованием воскликнула Эмилин. — После Святок было только две тысячи!
Уайтхоук вскользь взглянул на девушку и продолжал читать: «Младшие дети Роже Эшборна отдаются на попечение Николаса Хоуквуда вплоть до полной уплаты долга королю».
Эмилин едва не задохнулась: король забирает детей! Этого уж она никак не ожидала. С силой девушка впилась ногтями себе в ладонь, чтобы сдержать чувства, и посмотрела на барона. Но лицо Николаса казалось абсолютно непроницаемым. Выглядел он холодным, равнодушным, поглощенным военными проблемами рыцарем, вряд ли способным заботиться о детях. Ее братья и сестра были ведь еще совсем маленькими: Кристиен пока совсем не готов к рыцарскому воспитанию, Изабель пуглива, словно кролик, а Гарри и вообще только начинает ходить. «Святая дева! — молилась Эмилин, — дай мне силы и терпение!»