— Чего ищем? — поинтересовался он.
— Да вот знакомого хотел на проповедь свою пригласить. Не знаете, где он?
— Знаю, знаю, — в крысиной улыбке обнажил свои гнилые зубы сосед, — ребятки Бледа его на ножи посадили. Прикидывался школьным учителем, а сам из Будущего оказался, гадина. А сколько он с нами морийки выпил, анекдоты рассказывал — свой, мол, — не помогло! У бледовских — нюх на оборотней из-за Стены. Говорят, шибко не любит их Парикмахер. Всех выведет. А ты сам откуда будешь, святой отец? Куда же ты?
Не успел Бруно свернуть в переулок, как из подъезда в трусах и майке выскочил лысоватый и куда-то зачастил на тонких ногах. Наверняка побежал доносить блюстителям, а уж те бандитам звякнут.
По двум другим адресам история повторилась: двери также оказались заколоченными. Что случилось с хозяевами, можно было и не спрашивать. Лемсонг оказался прав: каким-то образом бандиты научились вычислять и уничтожать службу. Вот и выходило: одних зарезали бандюги, других победили маски Настоящего, и опереться не на кого. Как там Рифмач говорил? Вокруг одни двурукие шарги и нет ни одного человека?
Дальнейший обход поселка настроения не улучшил. За день удалось побывать в местном храме, на рынке и в приемной правоблюстителя, где в последний миг Бруно передумал регистрироваться. Все-таки в городах не было такого неприятия Будущего, а здесь, на самой окраине времени, его люто ненавидели все. Мирок в тени Стены был весь пропитан ненавистью к тем, кто сыто и благополучно жил буквально в двух шагах за непреодолимым стеллитом. Поэтому и казням агентов Будущего здесь радовались, как дети. Может быть, воспользоваться этой ненавистью?
Намекнуть на то, что явился он миссионерствовать из-за Стены и зарегистрировать свою лицензию. Уповая на джагри, дождаться бандитов Бледа. Подвергнуться нападению. Ну и доходчиво объяснить злодеям, что жертва их только на словах проповедует всепрощение, а на деле может запросто благословить кулаком монаха-вечника. Затем вытрясти из них координаты бандитского логова и двинуть туда уже до зубов вооруженным разведчиком-межевиком.
Только лихой этот план, как неудачно поставленный искусственный зуб, перекосил Бруно всю физиономию. Не нравился он визкапу, причем вовсе не потому, что нельзя без крайней нужды искушать капризное предзнание.
На закате Бруно удалился в холмы обдумать все заново. Взойдя на глинистую вершину, визкап обнаружил там парочку удобных валунов, но сесть на них не решился и остался стоять.
Тесно было предзнанию в четырехэтажках. Поэтому визкап не понимал себя. Чтоб размахнуться во времени, требовался простор поднебесный. И только здесь стали видны пути дальних угроз.