Тут раздалось тоненькое «Динь!» – пришел лифт. Двери разъехались, и женщина торопливо шагнула внутрь. Дюран хотел последовать за ней, но остановился, повинуясь упреждающему жесту: вытянутой вперед ладонью руке – знак оставаться на месте, понятный и собаке. Затем хромированные двери сомкнулись, и до смерти перепуганная незнакомка исчезла.
В этот миг Дюрана захлестнула волна непреодолимого страха, и не в силах оставаться на месте он бросился к пожарной лестнице. Там, перепрыгивая через две ступеньки, психиатр помчался наверх. Звук его шагов глухо отдавался от холодного цемента, и к тому времени как Джефф оказался на четвертом этаже, он дышал глубоко, часто и поверхностно, задыхаясь от нехватки воздуха – верный способ грохнуться в обморок, как он уже знал по своему личному опыту.
Старомодная дверь офиса «Саттон и Касл» представляла собой залитую двумя слоями стекла проволочную сетку, на которой по трафарету вывели название фирмы. Дюран, едва переводя дух, постучал, в дверях показался Бонилла, и посетитель шагнул внутрь с некоторой неуместной суетливостью.
– У нас гости, – с ехидцей проговорил частный сыщик, пропуская Дюрана. Эйдриен Коуп поднялась с кушетки, стоявшей у входа, и к взволнованному доктору подошел третий, пока неизвестный ему человек.
– Пол Саттон, – представился тот и протянул Джеффу руку, они обменялись рукопожатиями.
Визитер попытался найти подходящие ситуации слова, но у него ничего не вышло.
– Вам плохо? – поинтересовался хозяин.
Посетитель кивнул и, судорожно глотнув воздух, проговорил:
– Пробежался по лестнице. Чуть-чуть… запыхался. – Эта фраза поглотила оставшийся в легких воздух, и, когда кислорода не стало, мир дрогнул – а может, колени затряслись. Дюран понимал, что должен что-нибудь сказать – все глаза были устремлены на него, – но ничего не вышло. Хотелось бежать прочь, но каким-то непостижимым образом он сумел справиться с собой. Доктор прошел к креслу у окна и уселся в него, пытаясь справиться с дыханием.
– Да он, похоже, до чертиков перепугался, – скорее с удивлением, чем с сочувствием проговорил Бонилла.
– Час от часу не легче, – пробормотал Саттон. – Вы не предупреждали, что придется иметь дело с…
– Дайте бумажный пакет! – перебила Эйдриен. – Он задыхается.
Мгновением позже Дюран вдыхал древесный аромат целлюлозы, делая вдохи и выдохи под счет своей спасительницы.
– Ну вот, теперь уже лучше. Все будет в порядке.
Прошла минута или две – и приступ миновал, а на Дюрана навалилась страшная усталость.
– Не знаю, как это объяснить, такое со мной бывает. Случается, когда я выхожу из дома, но обычно проходит само собой, – объяснил он, переводя взгляд с Эйдриен на Саттона, а с того на Бониллу. – Похоже, я страдаю агорафобией.