– Какие кассеты?
– Мы с твоей сестрой встречались дважды в неделю, – объяснил Дюран. – Каждый сеанс записывался на пленку – для страховой компании.
– Какой именно?
– «Совместное страхование граждан», их офис в Нью-Йорке. – Он замолчал и открыл баночку кока-колы. – А теперь расскажи ты что-нибудь. Для разнообразия.
Эйдриен озадаченно посмотрела на собеседника:
– Что, например?
Тот пожал плечами:
– Не знаю.
Она на миг задумалась и проговорила:
– У Никки было оружие.
Дюран поинтересовался:
– Какое?
– Винтовка.
Настала его очередь удивиться:
– Зачем ей понадобилась винтовка?
– Не знаю.
– Может, Нико собирала антиквариат? – предположил Джеффри.
Собеседница покачала головой:
– Это новая винтовка с телескопическим прицелом и глушителем.
– Не может быть!
– Кроме шуток, – ответила Эйдриен.
Дюран притих.
– О чем задумался?
– Просто пришло в голову: Никки страдала диссоциативным расстройством[23], которое обычно возникает после посттравматического шока.
– И что? – В глазах Эйдриен загорелся недобрый огонек. Она заподозрила, к чему клонил Дюран, и беседа приобретала очень неприятный оттенок.
– Может, она хотела кому-нибудь отомстить?
– За что? – спросила Эйдриен, и в ее голосе прозвучали неумолимые нотки.
– За то, что с ней сделали.
– А что, по-твоему, с ней сделали?
– Я знаю, что тебе неприятен этот разговор, но у меня есть все основания подозревать, что твоя сестра на протяжении долгого времени подвергалась насилию на сексуальной почве.
– Ну, началось.
– И делали это ваши приемные родители.
– Чушь.
– Нет, не чушь. И твоя реакция – лишнее тому подтверждение. Это типичная картина: когда один ребенок в семье готов восстать против унижения, другой упорно делает вид, что все прекрасно. Один – обвинитель, другой – защитник.
– Ничего не было. Ты сам подумай, какая нелепость: люди в капюшонах.
Собеседник пожал плечами:
– Твоя сестра рассказала массу подробностей. Иногда совсем юные жертвы даже не подозревают, что над ними совершается насилие. Даже не понимают того, что оно носит сексуальный характер. Ты могла что-то запомнить, но в твоем словаре нет слов, чтобы увидеть произошедшее так, как увидела это Никки.
Эйдриен покачала головой:
– Ты заблуждаешься, Док.
– Никки подробно обо всем рассказывала: вы с Марленой и Деком жили в Бьюмонте, в Южной Каролине, – пересказывал Дюран, – в доме, который назывался «Эгмонт». Белый дом с облупившейся краской, а перед ним росли дубы. – Он склонил набок голову и посмотрел на собеседницу: – Все верно?
Та улыбнулась:
– Ни единого слова правды. Во-первых, мы никогда не жили в Южной Каролине, а уж тем более в доме с именем. Мы ютились в небольшом кирпичном домике на ферме в Дентоне, в Делавэре. И там не росли дубы.