А потом все прекратилось. Эйдриен училась на втором курсе Делавэрского университета, когда Никки перестала писать и звонить. Дек с Марленой сбились с ног, пытаясь разыскать ее, но все их старания были тщетны. Приемные родители звонили чиновникам и полицейским, помещали объявления в газетах и журналах, наняли частного детектива – все безрезультатно. Потом умерла Марлена. Эйдриен поступила в последипломную школу юридического факультета. Вскоре ушел из жизни Дек. И тогда девушка впервые поняла, что у нее не осталось никого на свете.
Прошло еще два года, и по воле случая сестры вновь встретились. Как-то раз Эйдриен зашла в «Найн-Уэстстор» в Джорджтауне купить пару сабо и уже собиралась выйти из магазина, как вдруг, случайно обернувшись, увидела сестру собственной персоной. Та как ни в чем не бывало стояла в дальней части зала и вертела перед зеркалом ножкой, разглядывая, хорошо ли сидят сандалии. Много лет Эйдриен мечтала об этой встрече, и вот – случилось. Она стояла затаив дыхание, и невозможно описать то, что происходило в ее душе. Главное – ей казалось таким естественным видеть сестру, словно они расстались только вчера. Сколько раз Эйдриен по ошибке заговаривала с посторонними людьми, просто обознавшись. И вот она спокойно стоит рядом с Никки и смотрит на нее. Это мгновение вписалось в ее жизнь так же гармонично, как завершительный аккорд в долгую симфонию.
Эйдриен ни на миг не усомнилась, что перед ней стоит Николь, несмотря на то что со времени их последней встречи прошло почти десять лет. Смущенно, не выпуская из рук сабо, она прошла вдоль прилавков и, остановившись возле сестры, спросила: «Никки?» Та подняла взгляд, на долю секунды нахмурилась, пытаясь вспомнить – и тут же одарила сестренку самой ослепительной на свете улыбкой. Девушки принялись обниматься и плакать от радости, а Никки воскликнула: «Я даже не мечтала!»
Потом она долго рассказывала про все, что случилось с ней за это время. Беспечная девчонка баловалась наркотиками со своим берлинским парнем, немцем по имени Карстен Риддл, и хватила лишнего. Передозировка. Ухажер ее не стал изображать из себя благородного Тристана и смылся, оставив подружку корчиться в луже собственной рвоты на полу его семейного особняка, располагавшегося в одном из самых фешенебельных районов города.
Утром девушку обнаружила домработница – она-то и вызвала неотложку. Никки в коматозном состоянии забрали в больницу, где та провалялась без сознания почти неделю, а когда пришла в себя, ничего не помнила. Проходили неделя за неделей, пролетел месяц. Наконец ее перевели в некую швейцарскую клинику, специализировавшуюся на подобных случаях. Помимо проблем с памятью, в клинике лечили наркозависимость, а поскольку злоключения Никки начались как раз с наркотиков, то заведение сочли идеальным местом для реабилитации.