— Родианин, — повторила она, бросив на него задумчивый взгляд. — Я такая, какой меня вынудили стать. Не надо заблуждаться.
«Почему ты плакала?» — хотелось ему спросить, но он не спросил. Эти слова он тоже запомнил, все слова, и ее выгнутое дугой тело, и эти горькие слезы из-за открыто проявленной ею страсти. Но в тишине, которая наступила после ее слов, они оба услышали, как парадная дверь внизу захлопнулась с тяжелым стуком.
Стилиана слегка шевельнулась. Он почему-то знал, что она улыбается своей кривой, насмешливой улыбкой.
— Хороший муж. Он всегда дает мне знать, когда возвращается домой.
Криспин уставился на нее. Она ответила ему взглядом широко открытых глаз, по-прежнему забавляясь.
— О, это правда. Ты думаешь, Леонту хочется убивать по ночам людей? Здесь где-то есть кинжал. Ты хочешь сразиться с ним в мою честь?
Значит, между ними действительно существует договоренность. Своего рода. Он совсем не понимает этих двоих. Теперь Криспин чувствовал себя уставшим, голова его отяжелела, он боялся: «То, что было сделано когда-то». Но дверь внизу уже хлопнула, не оставляя возможности разобраться. Он вскочил с постели и начал одеваться. Она спокойно наблюдала за ним, разглаживая вокруг себя простыни, ее волосы рассыпались по подушке. Он увидел, как она бросила разорванное платье на пол, не пытаясь его спрятать подальше.
Он оправил тунику и пояс, встал на колени и быстро зашнуровал сандалии. Когда он снова встал, свечи уже догорели. Ее обнаженное тело было целомудренно прикрыто простынями. Она, опираясь на подушки, сидела неподвижно под его взглядом и тоже смотрела на него. И Криспин вдруг понял, что в этом есть некий вызов наряду со всем прочим, понял, что она очень молода и как легко было об этом забыть.
— Ты себя тоже не обманывай, — сказал он. — Ты так упорно пытаешься всех нас контролировать. Ты ведь не просто сумма твоих планов. — Он и сам не совсем понимал, что это означает.
Она нетерпеливо покачала головой:
— Все это не имеет значения. Я — орудие. Он ответил угрюмо:
— Приз, как ты мне сказала в прошлый раз. А сегодня — орудие. Что еще мне положено знать? — Но теперь он ощущал неожиданную, странную боль, глядя на нее.
Она открыла рот, потом закрыла. Он видел, что застал ее врасплох, и слышал в коридоре за дверью шаги.
— Криспин, — сказала она, указывая на окно. — Уходи. Пожалуйста.
И только когда он шел через двор, мимо фонтана, направляясь к указанной оливе в углу, он осознал, что она произнесла его имя.
Он взобрался на дерево, перелез на гребень стены. Белая луна уже встала, она имела форму полумесяца. Он сидел на каменной стене над пустой темной улицей и вспоминал Зотика и того мальчика, которым был сам когда-то, который перебирался со стены на дерево. Мальчик, а потом мужчина. Он вспомнил о Линон, почти услышал, как она комментирует то, что только что произошло. Или, может быть, он ошибался: возможно, она бы поняла, что здесь есть более сложные составляющие, чем просто физическое желание.