Поэтому он с истинным огорчением понял, еще в начале утра, что не может подобрать слов для выражения того, как ему плохо здесь, в тумане. Он не мог бы даже приблизительно описать, как страстно ему хочется оказаться где угодно, только не здесь, в Саврадии, на почти неразличимой дороге. Он уже перешел грань страха и осознания опасности: теперь это было отчаяние души, которая ощущала себя в совершенно неправильном мире.
А это было еще до того, как они услышали людей и собак.
Теперь они стояли на мокрой земле голого поля и молчали. Он видел рядом с собой девушку, которая положила ладонь на спину мула, успокаивая его, заставляя молчать. Фигура Варгоса силуэтом вырисовывалась в тумане немного впереди. Криспин подумал и осторожно высвободил свой меч из веревок на спине мула. Держа его в руках, он чувствовал себя глупо, неуклюже, и одновременно ему было по-настоящему страшно. Если что-то зависит от боевого искусства Кая Криспина из Варены… Он ожидал, что Линон, висящая на шнурке у него на шее, скажет что-нибудь язвительное, но птица молчала с того момента, как они проснулись сегодня утром.
Он взял с собой меч в последний момент, повинуясь импульсу, и только потому, что он принадлежал его отцу, а Криспин покидал дом и уезжал далеко. Мать ничего не сказала, но ее изогнутые дугой брови, как всегда, выражали бесконечно много. Она послала слугу за тяжелым мечом пешего воина, который брал с собой Хорий, когда его призвали в ополчение.
В доме, где Криспин вырос, он вынул его из ножен и с удивлением отметил, что клинок смазан и ухожен, даже через четверть века. Он ничего на это не сказал, только сам приподнял брови, а потом проделал несколько резких выпадов мечом в гостиной матери, словно насмехаясь над самим собой. Принял боевую стойку, целясь мечом в вазу с яблоками на столе.
Авита Криспина поморщилась при виде этой картины. И сухо заметила:
— Постарайся не пораниться, дорогой.
Криспин рассмеялся и вложил меч в ножны, потом с облегчением взял свою чашу с вином.
— Тебе положено дать мне наказ вернуться с ним или на нем, — возмущенно пробормотал он.
— Это о щите, дорогой, — мягко поправила его мать. У него не было щита, и он понятия не имел, как биться на мечах, а у этих охотников имелись собаки. Помешает ли им туман? Или вода в канаве у дороги? Или охотничьи псы просто пойдут по знакомому запаху девушки прямо по маленькому мостику и приведут за собой мужчин? В этот момент лай стал резким. Кто-то крикнул, почти перед ними:
— Они пошли в поле! Вперед!
По крайней мере, получен ответ на один вопрос. Криспин вздохнул и поднял отцовский меч. Он не молился. Подумал об Иландре, как всегда, но не помолился. Варгос широко расставил ноги, держа свой посох перед собой обеими руками.