Варгос, шагающий рядом с Криспином с другой стороны, внимательно слушал и молчал. Касия осталась на постоялом дворе, где они поселились вчера вечером. Ее приглашали пойти вместе с ними на ипподром — в правление Валерия и Аликсаны женщинам разрешалось посещать ипподром, — но ей, судя по некоторым признаком, было не по себе, когда они оказались в бурлящем хаосе Города. Варгосу тоже, но он уже бывал внутри городских стен и знал, чего ожидать.
Сарантий намного превосходил все ожидания, но их об этом предупреждали.
Вчера долгая дорога от обращенных к суше стен до постоялого двора заметно встревожила Касию. Город праздновал: шум и огромное количество людей на улицах поражали воображение. Они миновали полуголого аскета, неустойчиво устроившегося на вершине квадратного триумфального обелиска. Его длинную белую бороду ветер относил в сторону. Он читал проповедь о царящих в Городе беззакониях окружившей его толпе жителей. Кто-то сказал, что он просидел наверху уже три года. И прибавил, что к нему лучше не приближаться с подветренной стороны.
Несколько проституток работали с краю этой же толпы. Карулл пристально посмотрел на одну из них, затем рассмеялся, когда она улыбнулась ему и медленно пошла прочь, покачивая бедрами. Он показал пальцем — на отпечатках ее сандалий в пыли довольно четко выделялась надпись: «Иди за мной».
Касия не рассмеялась, вспомнил Криспин.
И она предпочла сегодня остаться на постоялом дворе, чтобы не оказаться так быстро снова на улицах.
— Ты бы и правда затеял с ними драку? — спросил Варгос у Карулла. Это были его первые слова за весь день.
Трибун бросил на него взгляд.
— Конечно, затеял бы. Леонта при мне оскорбил избалованный городской сноб, у которого и усы-то настоящие еще не выросли.
— Тебе придется часто драться, если будешь здесь так ко всему относиться, — заметил Криспин. — Подозреваю, что сарантийцы привыкли свободно высказывать свое мнение.
Карулл фыркнул:
— Ты собираешься рассказывать мне о Городе, родианин?
— Сколько раз ты здесь бывал?
Карулл увял.
— Ну всего два раза, собственно говоря, но…
— Тогда я подозреваю, что знаю о городской жизни намного больше тебя, солдат. Варена — не Сарантий, и Родиас уже не тот, что прежде, но я все же знаю, что если ты будешь вскидываться на дыбы по поводу каждого случайно услышанного мнения, как ты, возможно, поступаешь в своих казармах, то тебе не выжить.
Карулл нахмурился.
— Он нападал на стратига. Моего командира. Я сражался под началом Леонта против бассанидов под Евбулом. Во имя господа, я знаю, какой он. Этот постельный клоп со всеми деньгами его отца и дурацкой восточной одеждой не имеет права даже произносить его имя. Интересно, где был этот мальчишка в этот же день два года назад, когда Леонт подавил мятеж? Вот это была смелость, клянусь кровью Джада! Да, я бы затеял с ними драку. Это… вопрос чести.