* * *
Несколько раньше, когда небо еще было затянуто тучами, один из ожидающих солдат подал подбитый мехом плащ императору Сарантия, и тот вышел в ветреную, холодную ночь из маленькой часовни и каменного туннеля, проложенного сквозь стены Императорского квартала.
Император, который еще помнил, хотя уже и с трудом, как пришел в Город зимой в одной короткой тунике и рваных, промокших сапогах по приказу дяди, с благодарностью принял тепло плаща. Идти обратно в Траверситовый дворец совсем недалеко, но у него личный иммунитет к усталости, а не к холоду.
«Я старею», — подумал он, уже не в первый раз. У него нет наследника. Не потому, что он не прикладывал усилий, или испытывал недостаток в медицинских консультациях, или не молил о помощи и бога, и полумир. «Хорошо было бы иметь сына», — подумал Петр, но он уже смирился с тем, что сына нет. Его дядя передал трон ему: по крайней мере, в семье есть некий прецедент. К несчастью, сыновья его сестры — полные ничтожества, и все четверо живут в Тракезии по его строгому распоряжению.
Они, разумеется, не подняли бы никакого бунта. Такие вещи требуют мужества и инициативы, а ни у одного из них их нет. Однако они могли бы стать марионетками в чьих-то руках, а видит бог, в Сарантии достаточно людей, стремящихся к власти. Он мог бы приказать убить их, но считал, что в этом нет необходимости.
Императора била дрожь, пока он шагал по саду. Это всего лишь холод и сырость. Он не боится, нисколько. Он испугался только один раз в своей взрослой жизни, насколько мог вспомнить: во время мятежа два года назад, в тот момент, когда узнал, что Синие и Зеленые объединились и выступили плечом к плечу на ипподроме и на горящих улицах. Это было слишком неожиданное развитие событий, далеко выходящие за рамки предсказуемого и рационального. Он был — и остался — человеком, который полагается на упорядоченное поведение и строит на нем свое существование и свое мышление. Нечто настолько маловероятное, как объединение факций друг с другом, делало его уязвимым, лишало опоры, словно корабль, который шторм сорвал с якоря.
Он уже был готов последовать совету своих самых старых советников в тот день. Сесть на маленькое судно в бухточке у Императорского квартала и бежать из ловушки, в которую превратился его Город. Этот глупый, нелогичный мятеж из-за небольшого повышения налогов и предполагаемых пороков квестора имперского налогового управления грозил погубить планы и достижения Целой жизни. Он был испуган и разъярен. Это воспоминание было гораздо ярче того, давнего, о зимней дороге в Город.