что делает. И правильно ли я поступила, приведя ее к нам в дом. Единственный раз, когда я попыталась справиться об этом, мне было очень неприятно.
Она замолчала и сжала руки.
Я спросил:
— Что же произошло?
— После очередного сеанса я догнала доктора Урсулу, когда она уже садилась в машину, и поинтересовалась, как идут дела у мамы. Она просто улыбнулась мне и сказала, что все прекрасно. Ясно давая мне понять, что я лезу не в свое дело. Потом она спросила, а что, меня что-то беспокоит? — но совсем не так, как если бы ей было не все равно. Не так, как спросили бы вы. Я чувствовала, что она раскладывает меня по полочкам, анализирует. По мне поползли мурашки. Я так и отскочила от нее!
Она повысила голос, почти кричала. Поняв это, вспыхнула и зажала рот рукой.
Я ободряюще улыбнулся.
— Но потом, позже, — продолжала она, — я не могла этого понять. Наверно. Необходимость в конфиденциальности. Я стала думать и вспоминать, как все было во время моего лечения. Я без конца задавала вам все эти вопросы — помните, о других детях? — просто чтобы посмотреть, нарушите вы тайну или нет. Испытывала вас. И когда вы не уступили, я потом чувствовала себя успокоенной, и мне было очень хорошо. — Она улыбнулась. — Это было ужасно с моей стороны, правда? Испытывать вас таким образом.
— Это было на все сто процентов нормально, — сказал я.
Она засмеялась.
— И вы выдержали испытание, доктор Делавэр. — Ее румянец стал ярче. Она отвернулась. — Вы мне очень помогли.
— Я рад, Мелисса. Спасибо, что ты так говоришь.
— Наверно, это приятное занятие — быть психотерапевтом, — сказала она. — Все время говорить людям, что с ними все в порядке. И не надо никому причинять боль, как другие врачи.
— Иногда все-таки бывает и больно, но в целом ты права. Это великолепная работа.
— Тогда почему же вы больше не... Простите. Это меня не касается.
— Ничего, — сказал я. — Нет никаких запрещенных тем, пока ты можешь мириться с тем, что не всегда получишь ответ.
Она засмеялась.
— Ну вот, вы опять в своем репертуаре. А говорите, что со мной все в порядке.
— А с тобой и есть все в порядке.
Она тронула пресс-папье пальцем и тут же убрала его.
— Спасибо вам. За все, что вы для меня сделали. Вы не только избавили меня от страхов, но и показали, что люди могут меняться — могут побеждать. Это иногда бывает трудно понять, когда увязнешь в середине чего-то. Я уже думала, не заняться ли мне самой изучением психологии. И может, стать психотерапевтом.
— Из тебя получился бы неплохой специалист.
— Вы правда так думаете? — спросила она, посмотрев на меня и явно приободрившись.