Роджер прокричал что-то про Джорджа Лина, но даже его низкий голос не сумел пересилить вой ветра и кряканье трескающихся льдов.
Щурясь и корча гримасы, Брайан пытался так сузить свои глаза, чтобы суметь хоть что-то увидеть через заляпанные снегом очки. А снять их, чтобы стряхнуть со стекол снег и наледь, духу не хватало — ведь для этого потребовалось бы оторваться от крепления радиопередатчика, в которое он так отчаянно вцепился. Все же ему удалось извернуться и посмотреть через плечо.
Вопя, Джордж Лин скользил к краю новой расселины. Его руки молотили по гладкому льду — ухватиться было не за что. А когда новый вал цунами опять прошел под удерживающей их ледовой плоскостью, Лин уже пропал из виду, скрывшись за краями трещины.
* * *
Франц предложил было Рите заняться упаковкой инструмента и покончить с этим делом, пока он уложит более тяжелые предметы на санки, цепляемые к снегоходу. В его любезных словах Рита расслышала столько снисходительности к «слабому полу», что ни о каком ее согласии с его планом не могло быть и речи. Она лишь натянула на голову капюшон, пристроила поверх его громоздкие очки и взялась за один из уже уложенных ящиков, прежде чем Франц сумел что-то возразить.
Снаружи, как раз в то самое мгновение, когда она запихивала водостойкую коробку на площадку поверх длинных полозьев саночного прицепа, землю, точнее, то, что было под ногами, сильно тряхнуло. Рита увидела вскипающий вокруг лед и свалилась на картонную коробку, уже стоявшую на санках. Твердый угол этого ящика прочертил борозду на ее щеке, пока она, не удержавшись на саночном прицепе, соскальзывала в снег — за последний час возле снегохода намело порядочный сугроб.
Преодолевая страх, она все же попыталась подняться. И едва ей удалось встать на ноги, твердь под ними опять заходила ходуном — это под ледник протолкался первый вал цунами. Двигатели снегоходов были на ходу — машины прогревались перед переходом по леднику — они ведь собирались еще сегодня вернуться на станцию Эджуэй. Фары аэросаней освещали валящийся с неба снег, и Рита могла заметить на почти отвесно уходящей на пятнадцать метров ввысь стенке ледяной гряды появление первой широкой трещины. Эта гряда укрывала их временный лагерь от ветра и прочих неприятностей, но теперь сама становилась опасной. Потом ответвлением от первой зазмеилась, становясь все шире, вторая трещина, а там и третья, четвертая, десятая, сотая — пока не возникла паутина неровных линий, делающая торос похожим на ветровое стекло автомобиля, в которое угодил метко брошенный камень. Вся лицевая сторона ледяной гряды выглядела теперь так, что того и гляди рухнет или рассыплется в прах.