Через сорок пять минут выбравшись из ванны, Чейз обработал самые глубокие царапины мертиолатом, надел легкие слаксы, спортивную рубашку, носки и кроссовки. Со вторым стаканом виски в руке он уселся в кресло и стал раздумывать, как поступить дальше. Необходимость предпринять активные действия одновременно будоражила его и пугала.
Прежде всего ему, пожалуй, следует поговорить с Луизой Элленби, подружкой убитого Майкла Карнса. Полиция допрашивала их каждого по отдельности, но кто знает, возможно, вместе они смогут вспомнить что-нибудь упущенное в ту ночь — какую-то важную деталь.
В телефонной книге значилось восемнадцать Элленби. Но Чейзу повезло, потому что он вспомнил, как Луиза рассказывала, что ее отец умер, а мать больше не вышла замуж. В книге оказалась лишь одна женщина по фамилии Элленби. Клета Элленби, жившая на Пайн-стрит, в районе Эшсайд.
Он набрал номер и стал ждать; после десятого гудка трубку сняли. Голос на другом конце провода, теперь спокойный и уверенный, явно принадлежал Луизе Элленби. В нем звучала томность, проникновенная женственность, которой он прежде не заметил и не мог даже себе вообразить. Она назвала свое имя.
— Это мистер Чейз, Луиза, — сказал он. — Помнишь меня?
— О да, конечно. — Похоже, она была искренне рада услышать его голос, впрочем, наверное, любому приятно разговаривать с человеком, который спас ему жизнь. — Как поживаете?
— Прекрасно, — ответил он, кивая, точно она могла его видеть. Потом спохватился и сказал:
— Вообще-то, признаться, довольно паршиво.
— В чем дело? — спросила она; теперь ее голос звучал озабоченно. — Не могу ли я вам помочь?
— Хотелось бы поговорить с тобой, если можно, — сказал Чейз. — О том, что случилось в понедельник ночью.
— Ну... конечно, о чем речь, — согласилась Луиза.
— Этот разговор тебя не расстроит?
— Нет, — беззаботно ответила она, не оставляя у собеседника ни малейшего сомнения, что это действительно так, и спросила:
— Вы можете приехать сейчас?
— Если тебе удобно, с удовольствием, — ответил он.
— Прекрасно. Сейчас десять — значит, через полчаса, в половине одиннадцатого. Подходит?
— Подходит, — подтвердил Чейз.
— Тогда буду ждать вас. — Она положила трубку.
Его ссадины начали подсыхать и стягиваться, и у Чейза появилось ощущение, будто он с головы до ног обмотан бельевой резинкой. Он встал, потянулся, нашел ключи от автомобиля и быстро прикончил свой стакан.
Пришло время ехать, а он вдруг почувствовал апатию. Внезапно ему стало ясно, насколько бесповоротно эта добровольно взятая на себя ответственная миссия изменит его жизнь, нарушит привычный уклад, который он выработал за долгие месяцы после демобилизации и больницы. Больше не будет утреннего праздного времяпрепровождения в городе, не будет дневного просмотра старых фильмов, не будет вечернего чтения и потягивания бренди до тех пор, пока не сморит сон. По крайней мере, всего этого он лишится на долгое время, пока не распутает эту историю и над ним не перестанет висеть дамоклов меч — Судья с его “судом” и тем, что должно последовать дальше. А если рискнуть и попробовать отсидеться здесь, в комнате? Поймают же Судью рано или поздно, пусть через несколько недель, ну, самое долгое — через несколько месяцев. И он, Чейз, останется в живых.