Особняк Давенпорта даже у булыжника мог пробудить неуемную тягу к революционному перевороту. В доме было нечто такое, что просто кричало о презрении ко всем нижестоящим любой расы.
Я решил не приближаться к главному входу – кто его знает, здешнего Ичабода. Едва я завидел здание, сработали навыки разведчика. Я полз и перекатывался, передвигался короткими перебежками и крался на цыпочках, пока не достиг задней стены строения. Меня видело множество людей, но все они были унылыми типами в потрепанной униформе венагетов. Оказывается, пленных использовали здесь для общественно полезной деятельности – стрижки травы ножницами. Мы оказались взаимно вежливыми. Они прикинулись слепыми, а я, в свою очередь, не заметил их унижения.
Никогда не думал, что военнопленные могут быть низведены до такого положения. Нет, я вовсе не испытываю великую любовь к венагетам. Если люди гоняли вас по болотам, заставляя, чтобы выжить, жрать змей и жуков, вы не очень им сочувствуете, когда они сами споткнутся. Но все же в этой ситуации была какая-то высшая несправедливость. И суть ее, видимо, в том, что Элиас Давенпорт, похоже, не проводил разницы между поверженным врагом и низшими классами Каренты.
Элиас наверняка во время службы в армии имел тепленькое местечко за письменным столом. Интересно, что многие представители правящих классов, оказавшись в бою, с удивлением обнаруживали, что из их ран льется кровь точно так же, как и у фермерского сына или мальчишки со Дна.
«Заостренная сталь не испытывает почтения», – любил говаривать один из моих сержантов, ухмыляясь до ушей.
Я нашел черный ход. Он не был заперт и не охранялся. А чего им беспокоиться? Кто захочет вломиться в это логово психов? Кто осмелится потревожить Элиаса Давенпорта?
Ничего не имею против даже самых вонючих богачей. Я и сам надеюсь когда-нибудь стать таким: воздвигнуть небольшой стокомнатный особняк в поместье на тысячу акров, укомплектовав его набором рыжеволосых красоток и, быть может, соединив трубопроводом с пивоварней Вейдера. Но при этом считаю, что каждый должен достигать богатства так же, как и я, – честным трудом (например, разбивая черепа), а вовсе не после похорон предка.
Я понимаю, что чрезмерно упрощаю. Но я и есть простой, незатейливый парень. Упорно работаю (но не больше, чем считаю нужным), забочусь о друзьях, творю понемножку добро и никому не причиняю неприятностей без достаточных оснований.
Этот дом был домом страданий. Войдя в него, вы не могли это не почувствовать. Печаль и боль поселились в его теле. Дом влиял на своих обитателей точно так же, как и они влияли на него.