Лелея свою мечту повысить класс заведения, Морли и его бандиты вели себя паиньками. Даже Рохля, и тот не только натянул чистую рубаху, но даже заправил ее в брюки.
Повелитель Огня был одет весьма небрежно. Прекрасно. Мне не хотелось, чтобы мои знакомые начали нервничать при виде него.
Его можно было принять за пожилого докера.
Если папа был одет небрежно, то его дочь сверкала великолепием наряда. Поэтому старика просто никто не замечал. Даже я мог сосредоточиться лишь с большим трудом.
– Простите, что вы сказали?
– Я сказал, что исхожу всего лишь из собственных интересов. Наконец я припомнил, о чем шла речь.
– Вот как?
– Хотите верьте, хотите нет, но есть люди, которые способны причинить мне вред, если им удастся застать меня врасплох.
– Неужели? – Я вновь перевел взгляд на Чэс.
Она своим видом сражала наповал, на лице у нее сияла самая смертельная из ее набора улыбок.
– В это трудно поверить, глядя на такого большого старого медведя, как я, не так ли? – Он повернулся к Морли, стоявшему во главе целого взвода готовой к действию прислуги. – Я не очень голоден, поэтому ограничусь полуфунтовым кровавым бифштексом, боком барашка и кусочком свинины. Никаких фруктов или овощей.
Морли стал бледнее бланшированного вампира. Он резко кивнул (наверное, это был предсмертный спазм) и бросил свирепый взгляд на меня и мою ухмылку. В его глазах горело адское пламя. Я решил не сыпать соль на его раны и заказал фирменные блюда заведения. Чэс последовала моему примеру.
Морли бросился в кухню, волоча за собой Рохлю и раздавая на ходу приказы. Интересно, какая из близлежащих таверн подрядилась исполнить заказ Дайрхарта?
Вводя Повелителя Огня в курс событий, я все время старался подавить смех.
– И вы позволили ему уйти?
– Я не позволил. Позволить или не позволить – так вопрос вообще не стоял. Он ушел. Если желаете, я отведу вас к нему после ужина.
Старый Добрый Фред вздернул сразу обе брови. Затем он с пристрастием принялся расспрашивать о следах кентавра у входа в «Вершины». Его вопросы подтверждали мои наихудшие опасения. У Повелителя Огня, очевидно, были самые серьезные причины поспешить из Кантарда в Танфер.
Через некоторое время мне удалось вернуть его к разговору о Дождевике. Он помрачнел:
– Я щедр до безрассудства, Гаррет. Каждый может вам подтвердить. Особенно если дело связано с моей дочуркой. Но я не позволю вам доить меня вечно, – без всякой связи заявил он.
– Рад это слышать, потому что от этого дела меня уже давно воротит. Из-за него у меня на теле синяк на синяке.
Морли вернулся и, услышав мои слова, приподнял бровь.